но отвернул голову от маниакального экрана, с которого неслись вой и всхлипы. – Дай лучше сигаретку.
– У тебя что своих нет? – Удивилась Мариночка.
– Я, как Бернард Шоу, вчера бросил курить, но после встречи с тобой опять потянуло!
Незнакомое иностранное имя на Мариночку подействовало и она протянула Полетаеву пачку с сигаретами.
– Вообще-то я хочу быть секс-звездой, – призналась она.
– Мне кажется, – Полетаев вдохнул дым и тут же выдохнул, – у тебя фактура что надо, и фигурка и вообще.
– Смотри! – Мариночка быстро скинула мини-юбку, потом яркую футболку, потом прозрачный лифчик, потом…
– Подожди-ка, – смутился Полетаев, – не так сразу, я не успеваю оценить каждую твою деталь взглядом сценариста.
– А как?
– Сначала продемонстрируй ножки.
– Плиз! – Мариночка заскочила на журнальный столик и подняла сначала одну длинненькую конечность, а потом вторую. Ее отражение на поверхности столика проделало то же самое, только почему-то вниз головой. – Клево?
– Угу.
– Дальше? – Она с голливудской улыбкой приспустила трусики яблочной окраски: зеленая их часть плавно переходила в розовую. – Смелее! Чего ты обалдел, будто тебя об тэйбл шарахнули?! Импотент, что ли?
– Кино – это не порнография, – с достоинством произнес Полетаев, пытаясь скрыть охватившую его тревогу: события разворачивались с непредвиденной скоростью. («Все-таки я человек патриархальных взглядов, м-да, сначала подарить цветочки, потом церемонно познакомиться с отцом семейства») – Кино требует ко всему не легкомысленного, а серьезного отношения. Мне внимательно нужно к тебе присмотреться. Проверить, как ты двигаешься, говоришь, одним словом, оценить твою пластику.
Мариночка немного раздосадованно спрыгнула со стола.
– А вот, – она вплотную приблизила к нему свою крепкую грудь с розовыми сосками, – размер не маленький?
Полетаев тут же вспомнил Эмкины немного осыпавшиеся эльбрусы и содрогнулся.
– Наоборот! Отлично!
– А полностью раздеваться придется?
Полетаев растерялся окончательно: какие тут цветочки, сейчас она будет, так сказать, совершенно обнажена, и того, и так далее… Но уютненькое гнездышко на юго-западе уже порхало перед ним, призывно махало стенами-крыльями и кокетливо крутило окнами глаз.
– Я вообще-то надеялся, что ты девушка, – после всего происшедшего сказал Полетаев голосом огорченного родителя, – я жениться на тебе думал. А как теперь вести тебя, так сказать, под венец?
– А я надеялась, что ты не спринтер… – Мариночка скорчила недовольную гримасу, – но… – и дала затянуться своей сигаретой, – я все равно согласна. Ты клевый чувак, будешь снимать меня в кино, так что завтра пойдем и подадим в загс заявление.
– Завтра?! – Полетаев
