мудрецом, советником короля. А мог найти истинное удовлетворение в обыденной жизни – выращивать скот, ловить рыбу, строить семью. Некоторые сходили с ума, отказываясь верить тому, что видят, и превращались в странствующих безумцев. Кто-то становился убийцей, а кто-то убивал себя. А люди задавали вопрос: эти, последние, всегда были сумасшедшими, убийцами или самоубийцами? Или стали таковыми только после того, как посмотрели в озеро?
Рид подошел и встал рядом с Даймарионом возле поручней. Хотя он был высок и крепко сложен, рядом с капитаном «Креста» он казался хрупким, как девушка.
– Пустая трата времени, – сказал он.
– Это вам так кажется, – отозвался Даймарион, изучающе глядя на синеву океана. – Вы всегда знаете, кем вы были и кто вы есть.
Задумчивость, с которой Даймарион произнес эти слова, не ускользнула от внимания Рида, и он подумал: а действительно ли Даймарион всегда хотел стать пиратом, внушать всем страх, купаться в золоте, подвергать себя постоянной опасности?
– Подумайте о той легенде, которую станут рассказывать люди: три лучших корабля Келанны участвуют в гонке, призом в которой является Клад Короля! Неважно, кто победит. Эта история надолго переживет нас с вами.
Рид потрогал загорелую полоску кожи у себя на запястье – единственное место на левой руке, свободное от татуировок. В мире, не знающем письменности, мире, где единственным свидетельством существования человека является его смертное тело да оставленные им плоды трудов его, вы делаете все возможное, чтобы убедить себя в том, что жизнь ваша имеет хоть какой-то смысл и хоть какую-то значимость.
Но придет день, и вместе с телом капитана уйдут в небытие и его татуировки: образы рогатых китов, красивейших женщин, исчезающих островов. И ничего не останется, кроме легенд о его деяниях и подвигах.
Рид посмотрел на свой корабль. Внешне все выглядело так, словно команда занимается делом: люди драят палубу, щиплют паклю. Но глаза их то и дело останавливаются на мостике. Харисон, Хорс, Микс. Моряки, которые остаются с ним все пять лет после… после того, что случилось. Мужчины и женщины, чья жизнь зависит от него и будет зависеть – даже после того, как они уйдут.
– Я предложил, – сказал Даймарион. – Решайте.
На верхней палубе, у поручней, слыша каждое произнесенное капитанами слово, стоял старший помощник. Почувствовав, что Рид смотрит на него, помощник кивнул.
Капитан Рид сосчитал до восьми. Ему нравилось это число – пока считаешь до восьми, и верное решение примешь, и верную цель. И если он считал до восьми, то никогда не ошибался. Отличное число.
– А что потом?
– Ну, потом, при первой возможности, я уж подберусь поближе и спуску не дам, – ухмыльнулся Даймарион, продемонстрировав оскал хищника, который понимает, что его жертва загнана в угол. – Но это будет уже не так интересно, если мы не пойдем на то, что я предлагаю.
Костяшками пальцев Рид отбил восьмитактовую дробь на поверхности планшира. Это именно то, что нужно. Опасность. Приключение. То, за что его будут помнить. Потому что в Келанне,
