всем, что от плохого настроения самое верное средство – вкусно поесть.
– С чего ты взял, что он понимает в компьютерах? Ничего он в них не понимает!
– Он все понимает! Он в «Квейк-3» играет!
– Да ладно тебе!
– Точно, мам, – сказал Сильвестр и убежденно покивал головой. – Он мне сам признался.
– Пошутил, наверное, – рассеянно заметила Маша, – давай на стол накрывать, Сильвестр. Уже почти все готово.
– Как же готово, когда ты только поставила!
– Это на пять минут!
– Мам, а можно мне сухари открыть?
– Ну вот еще! Ужинать садимся, а ему сухари! Давай-давай, Сильвестр, лучше огурец помой и хлеба нарежь!
Закатив глаза, он вздохнул, изображая покорность судьбе и одновременно демонстрируя явную несправедливость жизни, однако с подоконника слез, раскопал в холодильнике огурец и спросил, нельзя ли и ему тоже хорька. Как у Христины.
Потом пришли бабушка с Лерой, и вечер покатился своим чередом, обыкновенный семейный вечер, и все было бы хорошо, если бы он не чувствовал постоянно, что мать чем-то обеспокоена.
Он все понимал, двенадцатилетний Сильвестр Иевлев, любитель хорьков. Он-то сразу заметил, что у матери испортилось настроение, когда ее начальник сказал, что должен забрать машину. Сильвестр поначалу решил было, что матери просто тоже хочется покататься на «бумере», а не толкаться в метро, но даже после того, как начальник сказал, что подвезет их домой, настроение у нее не улучшилось.
Значит, дело не в машине.
Значит, в чем-то еще. Он знал, что она ему не скажет – давно бы сказала, он же ее друг! – и потому волновался за нее.
Все-таки она девочка, а он мальчик, значит, он сильнее и за нее в ответе!
Бабушка тоже была какая-то взбудораженная и все посматривала на мать, и от ее взбудораженности Лерка вела себя плохо – все время куда-то лезла, что-то роняла, а потом прищемила себе палец и долго ревела. Надоела страшно. Сто раз ей говорили – не суй пальцы куда ни попадя, а она все не понимает!
Только в десять часов, когда проводили бабушку, а Лерку загнали спать, сели попить чайку вдвоем, отдохнуть от длинного и трудного дня, и тут Сильвестр вспомнил, что мать через день-другой должна уехать в командировку.
Вспомнил и страшно из-за этого расстроился. Он не любил, когда мать оставалась без его присмотра.
– Мам, возьми меня с собой?
Она насмешливо подняла брови и посмотрела на него самым-пресамым своим взглядом, которым пользовалась, когда хотела продемонстрировать Сильвестру, что он не прав. Он знал, что такой взгляд называется «ироническим».
– Сильвестр, ты же знаешь, что я еду работать!
– Ну и что? Я тоже буду работать. И я тебе не буду мешать!
Из чайника в синий горох Маша подлила чаю себе и ему и пододвинула сахар и плошку с вареньем, клубничным, как он любил.
Она все время думала о том, что кто-то посмел угрожать ее детям, и еще о том, что визит
