выбросить из головы эту загадочную фразу.
Я ее убил.
Шелестящий старческий голос преследовал его и во сне. В кошмаре, что время от времени возвращался к нему все эти годы, с детства. Во сне он снова был маленьким и спал в своей старой кровати в Финиксе. Жаркая ночь, открытое окно. Он встал на колени в изголовье кровати, раздвинул шторы и выглянул во двор. Поначалу ничего не видел – только услышал шорох, и с ним что-то вроде тихого, шипящего смешка. Затем глаза привыкли к темноте, и вдруг сквозь заржавевшие жалюзи он различил движение. По траве меж кустов полз человек – полз, извиваясь, как змея, сжав ноги и прижав руки к бокам. Свет лампы над задним крыльцом на секунду упал на него, и Стив увидел, что это клоун – клоун в драных лохмотьях, с грязной, грубо размалеванной физиономией. До сих пор все было знакомо, но дальше сон принял новое направление. Стив увидел перед клоуном неподвижно лежащее женское тело. Переползая через него, клоун поднял голову и взглянул прямо на Стива. «Я ее убил», – прошептал он сухим, шелестящим голосом. «Я ее убил». Голосом отца.
За завтраком Стиву пришло в голову: а может, отец говорил про войну? Да, скорее всего, что-то из военных лет. Отец служил во Вьетнаме, поэтому и лежал сейчас в Ветеранском госпитале. Хоть он был и не из тех старых солдат, что делятся с сыновьями фронтовыми историями (впрочем, кажется, вьетнамские ветераны особо ничего и не рассказывают – делиться воспоминаниями любили ветераны Второй мировой), – Стив знал, что его старик был на фронте. Значит, убивать ему приходилось. А солдатам приходится убивать, в том числе и гражданских. И женщин.
Конечно. В этом все дело.
«Странно, – подумал Стив. – Мой отец убивал людей. Мой отец – убийца». Никогда прежде он об этом не думал, не смотрел с такой точки зрения. Для него отец был… ну просто отцом. Мужем. Торговцем запчастями для автомобилей. Приличным человеком, законопослушным гражданином. А ведь он три года провел в чужой стране, стрелял там в людей…
Мысль странная и тревожная. Впрочем, он ведь такой не один. В сущности, поколение Стива и чуть постарше – первое поколение после отмены призыва – своего рода аномалия. В прошлом почти все мужчины в стране проходили специальное обучение, чтобы убивать людей по приказу правительства. А многие и в самом деле убивали. Почему прежде родителей не волновало, что дети гоняются друг за другом с пистолетиками и кричат: «Падай, ты убит»? Да вот поэтому. Мамы и папы пришли бы в ужас, увидав, что их маленький Джонни играет в наркодилера или крошка Джули – в проститутку, зато сами покупали детям игрушечное оружие. Хотя в реальности убийство считается куда более тяжким преступлением, чем торговля наркотиками или проституция.
Говорят, в человеке от природы заложена страсть к насилию; предположим, так и есть. Быть может, поэтому уровень преступности сейчас так повысился в сравнении с тем, что было пятьдесят-шестьдесят лет назад. В то время мужчины выплескивали свою агрессию в войнах. А сейчас, если не хочешь угробить годы на армейскую службу, тебе остается только удовлетворять
