молчок.
Ты не стой на пути чужом,
дверь откроется – в никуда.
Это будет ещё хорошо,
Если там за дверью – звезда.
Лучше выслушай изнутри
скрип петель и сумей понять,
сколько двери не отворяй —
от себя уже не уйти,
город каменный не обнять,
и полями не обойти…
Он всегда на твоем пути.
Речка
Жизнь начинается там, где исток
речки, которая в зарослях вьётся,
кружится, тянется, тенью прервётся,
ветвью, купающей в ней лепесток,
камнем, запущенным в воды залива,
птицей, летящей наискосок,
рыбой, пугливо блеснувшей со дна,
мыслью, которая обнажена.
Словно сквозь годы текущий поток,
речка всё вымоет в мыслях до срока,
высветит то, что почувствовать мог,
если б душа не была одинока.
Девочка
Картина мира выглядит непросто.
Она порою скроена убого,
но на картине девочка – подросток,
чей взгляд непритязателен и робок.
Серов иль Репин – нам какое дело,
кто подарил ей пагубную славу.
Она глядит светло и неумело
на древнюю печальную державу,
где паруса надежд всегда надуты
очередным нелепым искушеньем,
где, лязгая, смыкаются редуты
перед большим бессмысленным сраженьем.
Она не остановит этой смуты,
она привыкла видеть мир иначе.
Но знаю я, что каждую минуту
она осознает, что это значит.
Не потому, что сердце неумело
колотится под платьицем убогим,
а потому что в юности несмелой
ничем не провинилась перед Богом.
Её не знали Павел и Иаков,
ей не читал никто святых писаний,
но отчего-то ей хотелось плакать
у царских врат в годину испытаний.
Осенний вечер
Осень, словно мир подводный,
льдом закованная даль.
Поцелуй её холодный,
непривычен, как миндаль.
Выхожу гулять под вечер,
ветер дует мне в лицо.
Мир беспечен, но не вечен.
Жизнь – незримое кольцо.
У кольца – привычный образ:
нет начала, нет конца.
Вот и встретились мы оба
у знакомого крыльца.
Ты сказала: «Всё напрасно.
Я другая, ты другой.
Мир подводный, мир неясный
окружает нас с тобой».
Осень
