style="font-size:15px;"> Я тоже это странным нахожу.
Любой ваш труд без цензора безгласен.
Хотите, я за вас всё подпишу?
От вас мне нужно лишь добро, признаться.
– Но что вы называете добром?
– К словам не место-время придираться!
Не хочется уж больно топором!
Согласно справим ваше возрожденье?
– Пока сюжет идёт к похоронам…
– Последнее, увы, предупрежденье,
И больше так не сиживать уж нам.
– Я бы хотел обосновать, расставить…
– Не стоит! Подпишите протокол.
– Но это же беседа?!
– Вам бы править!
Что ни пассаж – просчитанный укол!
Идите!
– Но…
– Я не стреляю в спину.
В уставе чётко: каждому – своё…
Советовал бы сжечь вам половину,
Иначе – могут уничтожить всё.
******
Допытываться точности и света
Нет смысла. Это – так, намёк совета.
Три версии, три внутренних беседы,
Возможно, что и одного поэта.
4.08.93. г. Вена
СВОИ СРЕДИ ЧУЖИХ
Спасибо, Серж! Сегодня водка в жилу,
И под икру горячие блины.
А ты ведь мне тогда не верил, Шилов,
Что ты пустая пешка для страны,
Что звонкая начинка саквояжа
Уместней здесь и только одному,
И красных стягов злые антуражи
Лишь стартом были финиша всему.
Тебя ведь чудом там не расстреляли.
И я сбежал, пока кипел базар.
И вот, теперь сидим в вечернем баре —
Экс-ротмистр и де, бывший комиссар.
И стёрты между нами все различья.
Кто свой среди чужих? И кто чужой?
У нас уже давно повадки птичьи
И лётный стаж внушительно большой.
А там – опять: и свары, и дебаты,
И что ни слово – пламенный обман.
Передрались у власти демократы,
И часа ждёт какой-нибудь тиран.
И снова не поможет заграница,
И потечёт четвёртая волна,
И новые запуганные лица
Мы встретим здесь. Судьба у нас одна!
Министры перебьются в журналистах,
Ворам банкирский навык по плечу,
Профессия ж сценичного статиста —
Не хуже гардеробщика ничуть.
На сцене – не в такси – и свет, и взоры.
И водке сотню лет не дорожать…
Серж! Посчитай, а то наш выход скоро.
Пойдём, брат Шилов, факелы держать.
10.08.93. г. Вена
КРЕЩЕНИЕ
Уехал я, но не простился —
В сонате
