там же находят окаменелые останки мамонтов, шерстистых носорогов и видов растений, которые сегодня уже не существуют. Значит, в этом уголке планеты произошли какие-то серьезные изменения. Мы называем их катастрофами, если те или иные формы жизни не сохранились, и хаосом, если предполагаемый Богом порядок или слова, которыми можно описать происходящее, еще не возникли и у этого сиюминутного кипения жизни пока еще отсутствуют видимые очертания. Точно так же можно назвать катастрофой резкую смену поэтического ритма: допустим, вы начали цитировать стихотворение и вдруг «катастрофа» – неожиданный разрыв в середине строки – заставляет вас совершенно иначе продекламировать ее вторую часть. Этот момент хаоса, именуемый цезурой (паузой), по сути, определяет переход от старого порядка к новому миру.
Следовательно, адаптация, приспосабливание – неизбежный и бесконечный процесс, поскольку окружающий мир и условия существования в нем постоянно меняются. Нам кажется, что мир неизменен, ведь мы смертны и в течение нашей жизни ощущаем насущную потребность организовывать собственный миропорядок, выстраивая, таким образом, собственные стратегии существования. Будь мы бессмертны, мы могли бы констатировать, что стабильность – это очень ненадолго и любой миропорядок в итоге заканчивается хаосом.
Если кухня грязная, тараканам там живется очень вольготно. Они приспосабливаются к ней в кратчайший срок и размножаются в таком невероятном количестве, что меняют саму среду и однажды, начиная с лишь им известного момента, вдруг перестают приспосабливаться к ней… Стало быть, их адаптация оказалась всего лишь фотографической вспышкой неизбежной транзакции бытия, продолжающегося в меняющихся условиях.
Чтобы продемонстрировать этот феномен, мы можем вспомнить об одном случае, связанном с оленями сика. В 1916 году пять особей были завезены на остров Джем у побережья Мэриленда, США. Животные чувствовали себя там столь благополучно, что сорок лет спустя, в 1955 году, на острове насчитывалось три сотни великолепных, абсолютно здоровых животных. Все были удивлены, когда три четверти поголовья оленей умерли в 1958 году, хотя вокруг ничего не изменилось. Температура, состав воды, природа и растения – все здесь присутствовало в изобилии и было пригодным для спокойной жизни. Отсутствие хищников и паразитов сделало остров настоящим оленьим раем. Чтобы объяснить случившуюся трагедию, нужно понять лишь вот что: в жизнь оленей вторгся один-единственный фактор – их исключительное умение адаптироваться к условиям окружающей среды! Животным было на этом острове так хорошо, их поголовье расплодилось в таком большом количестве, что эта сверхадаптация и привела к гиперпопуляции. А когда нам стало известно, что каждая встреча оленей вызывала у них стресс (который было легко обнаружить, измеряя уровень кортизола и катехоламинов в крови), мы были вынуждены признать, что исключительный рост популяции заставил окружающую среду провоцировать бесконечные встречи особей. Эмоциональный всплеск вызывал в организме оленей сенсорную панику, которая и убила
