закурил трубку, и глаза его сверкнули жёлтыми огоньками.
– А впрочем, это не твоего еврейского ума дело. Не люблю я крестьян, поэтому и посылаю именно тебя, дорогой, на это нужное и ответственное дело.
Думаю, ты не подведёшь. А потом, надо смотреть далеко вперёд. Через много-много лет, когда нас с тобой не будет… – Сталин сделал паузу, во время которой Каганович подумал: «Тебя не будет, а я-то собираюсь жить долго», но тут же запретил себе эти мысли, поскольку предполагал, что этот усатый дьявол мог и мысли читать. – Так вот, – продолжал Сталин, – через много-много лет, когда нас с тобой не будет, – он внимательно посмотрел на Кагановича, и у того душа ушла в подмётки самодельных сапог, – и тебя не будет, – уточнил Сталин, – и когда в нашей стране начнётся чёрт-те что, вспомнят, что коллективизацию проводил еврей, и она вам, жидам, откликнется. – Сталин ухмыльнулся, что у него означало высшую степень самодовольства. – Потому что я, ты, Лазарь, знаешь, евреев не люблю, хотя, и это ты тоже знаешь, я антисемитом никогда не был.
– Конечно, товарищ Сталин, вы – известный интернационалист и всех любите одинаково.
– Ты прав, Лазарь, я всех одинаково не люблю, – сказал Сталин, – но особенно не люблю евреев, русских, армян, азербайджанцев, татар не люблю. Ты знаешь, Лазарь, ты будешь смеяться, но я и грузин не люблю. Но евреев больше не люблю. Ты знаешь, как ни странно, Лазарь, чуть-чуть меньше не люблю адыгейцев, может, потому, что никогда в жизни их не видел, калмыков этих, мордву не видел, – спокойно к ним отношусь, но вот когда я вижу тебя…
– Я же не еврей, товарищ Сталин, – взмолился Каганович.
– Ну ладно, иди, – сказал Сталин, – дьявол с тобой, иди и делай что хочешь, но чтоб коллективизация была. Иначе ты у меня снова евреем станешь и будешь им до конца жизни, который я тебе гарантирую в ближайшем будущем.
Ну а дальше всё известно. Каганович пошёл и стал проводить коллективизацию. Он, конечно, в этом сельском хозяйстве понимал меньше, чем баран в рыбной ловле на блесну, но зато хорошо разбирался в страхе, ужасе, жадности – в общем, в человеческой психологии. Потому он вызвал секретарей обкомов и райкомов и сказал:
– Сталин поручил мне провести коллективизацию, и я её проведу, а кто в колхоз не пойдёт, того будем рассматривать как личного врага товарища Сталина.
И пошло, и поехало. Никто не хотел быть личным врагом вождя мирового пролетариата.
И вот сегодня, когда уже нет в живых Сталина, а совсем недавно и Каганович отправился к своему усатому дьяволу, никто не говорит, что Сталин проводил коллективизацию или что партия объединила всех в колхозы. Нет, находятся люди, и их немало, которые говорят:
– Во всём виноват Каганович. Он боролся один на один с русским народом.
И я думаю: какой же всё-таки поистине дьявольской изобретательностью обладал Сталин. Ведь колхозы есть и по сей день. И на сколько лет вперёд отравил он сознание миллионов людей. И в этом его главная заслуга перед дьяволом.
За это ему гореть в адском пламени теперь уже вместе
