я работала над своим третьим альбомом, Сэм решил, что мне нужно стать более резкой. Более… – она подняла пальцы и обозначила кавычки в воздухе, – более современной. Прошло несколько лет, и я стояла на сцене где-то в Калифорнии или, может быть, в Вашингтоне и вдруг осознала, что слушатели в зале не знают песен. Не знают слов. Не подпевают. И, учитывая огромное количество прожекторов, лазеров, грима и сценических хлопушек, я не могла их винить. В этих песнях не было ничего хорошего. Просто барахло. К чему и было беспокоиться? Я определенно не беспокоилась, и они это понимали по тому, как я пела. Но мне нужно было зарабатывать на жизнь, поэтому я стала исполнять вещи, которые они знали. Кавер-версии. Песни, которые нравились публике. – Короткая пауза. – Этого хватало на оплату счетов… какое-то время.
– Кстати, о Сэме: как он поживает?
Она опустила глаза.
– Мы долго не разговаривали. Когда я позвонила ему, он позвал меня назад, но… Не думаю, что он простил себя за то, что стрелял в тебя. Если бы он знал, что это ты, то никогда бы не нажал на спусковой крючок. Он думал, что это просто двое парней…
Я оставил эту историю без комментариев. Решил, что сейчас не время корректировать ее взгляд на события.
– Что между вами произошло?
Я слышал замешательство в ее голосе.
– Я смотрела на Сэма как на взрослого дядю. Он смотрел на меня, как на… в общем, я была молода. Мне понадобилось время, что понять, что мужчина на тридцать лет старше меня может хотеть от меня чего-то более интимного. – Она пожала плечами. – Через несколько месяцев после твоего отъезда он пришел ко мне в некотором волнении и заявил, что собрал коллекцию действительно великих песен и теперь хочет сделать дополнительную запись вслед за успешным альбомом, который мы с тобой сделали. Так мы и поступили. И он был прав, это была превосходная коллекция баллад. Прямо в яблочко. Два платиновых альбома, пять первых мест в списках хитов. Мы оседлали волну. На первый взгляд все шло замечательно.
Потом он развелся с Бернадеттой. Когда я вернулась домой после турне, меня ждал ужин при свечах, он сидел в рубашке, расстегнутой до середины груди, и это выглядело как романтическое свидание. Он положил руку на мое бедро, но я оттолкнула его и сказала, что отношусь к нему совсем по-другому. Я съехала с квартиры, которую он снимал для меня, и отдала ему ключи. Чувствовала, что это лучше для наших отношений. Мне надо было оставаться на профессиональном уровне. Он повел себя очень хорошо… сказал, что его устроит любой вариант, лишь бы я была счастлива.
Она села на кровати и подтянула ноги к груди, обхватив себя за колени.
– Потом я пришла в студию для записи четвертого альбома. Его помощник вел мой «Мерседес», и песни, которые я должна была записать, были не похожи ни на что из того, что я делала в прошлом. Они были безжизненными. Поверхностными. Попсовые карамельки. Когда я связалась с Сэмом, он сказал, что современный список доступных песен весьма ограничен. Такое случается в бизнесе. Жизнь в Нэшвилле – это производное от того, кто пишет лучшие песни. Это было лучшее, что он мог предложить. –
