Владельцы ресторанчиков были уверены, что Сергей Трофимов в своей песне о Сочи «А шашлычок под коньячок вкусно очень» совершенно верно указал, к какому блюду какое спиртное подавать. И если бы местным ашбтам сказали, что к рыбе нужно белое вино, а к мясу – красное, они были бы изумлены. Шашлык-машлык под коньячок – самое то. Но, нельзя не признать, шашлык в Сочи был хорош. Как и другие блюда кавказской кухни.
Что до меня, доолимпийский Сочи был комфортнее и уютнее. А теперь превратился в карикатурное подобие Лас-Вегаса. Многоэтажные высотки торчали из парков, любовно обустроенных фантазией местного гения ландшафта Венчагова десятки лет назад, подпирали сразу ставшую убогой главную набережную, вторглись в тихий Дендрарий, умудрились даже потеснить санатории, бывшие в советскую эпоху гордостью всесоюзной здравницы. Новый нахальный облик городу не шел. Хотя со снобизмом жителей был в некоей гармонии. Теперь аборигены, точно как москвичи, возмущались, что к ним «понаехали», раскупили новостройки, а они так и остались куковать в своих панельных пятиэтажках. Однако, несмотря на олимпийский размах, главный отечественный курорт так и не научился хорошему сервису (предполагаю, все из-за того же чванства местных, напрочь отказывавшихся признавать себя обслугой и все еще считающих себя отечественной элитой), зато сумел накрутить умопомрачительные цены.
Сочи выглядел ошалелым от свалившихся на него громадных денег. Словно провинциалка, облагодетельствованная олигархом, приодетая, украшенная цацками. Но – так и не сумевшая войти в образ дорогой женщины, достойной шикарной жизни. Потому то и дело под дорогими шелками проглядывали стоптанные ее пляжные сланцы, а глаза завистливо стреляли по продуманным экстерьерам светских дам. Деньги не пошли впрок – провинцию из провинциалки не вытащили. Таким мне виделся новый Сочи.
А для меня город стал еще и местом горя. И этого я точно не могла ему простить.
Глава 12
Лера и Семен встретили меня у электрички. Семен взял мою сумку, и мы пошли к морю. Оно было еще холодным, мы ковыляли по скользкой гальке.
– У нас побудешь, погуляем, пообщаемся, станет полегче, – взяла меня за руку Лера. – Ты же знаешь, какие у нас тут места – целебные.
Мы подошли к сваленным в море бетонным блокам с ржавыми железными прутьями. Очевидно, кто-то из строителей, не заморачиваясь поиском свалки, попросту сбросил их на берегу.
В проеме между балками, в прозрачной зеленоватой воде, плавали рыбы разной величины.
– Всюду жизнь, – усмехнулась Лера.
– И как эта морская жизнь похожа на нашу! – заметил Семен, облокотившись о ржавую железку и рассматривая рыбье мельтешение.
Мы с Лерой тоже подошли поближе и наклонились, держась за прутья.
Бетон уже успел обрасти водорослями, похожими на густой длинный мох. Он шевелился от подводного ветра, а в его зарослях сновали рыбешки. Резво клевали что-то
