У Данте атеистку Жанну впечатлило описание ада с его девятью кругами, а особенно самого страшного, девятого – за предательство. Даже убийство, по Данте, меньшее зло. В девятом круге вмерзшие в ледяное озеро, обреченные на вечные голод и муки, – Иуда, предавший Христа, Брут, отрекшийся от Юлия Цезаря и миллионы знаменитых и малоизвестных подлецов. В тот же страшный круг, верила Жанна, непременно попадут некоторые наши общие знакомые, совершившие подлости: и та, и тот, и этот. Беспощадна была моя подруга к тем, кто совершил малейшую оплошность, особенно по отношению к ней. Помню, как она рассказывала, что начальник, назначая ее на новую, скажем прямо, «собачью» должность, в шутку напутствовал: «Ты должна так построить всех, чтобы о тебе говорили: “Жанка – гестапо”». Сомнительной ценности повышение, унизительная привилегия, гадкое напутствие. Но Жанна не испугалась, ибо не из слабонервных. Она, я полагаю, доблестно выполнила наказ начальника.
Флоренция была прекрасна. Мы любовались роскошными палаццо и площадями, углублялись в нетуристические районы, пили кофе и вино в маленьких кафешках на тихих улицах. Многолюдья мы намеренно избегали, решив гулять по знаменитым местам ночью – благо наша гостиница находилась в самом центре.
Я отстояла очередь в Уффици, а Жанна пошла по магазинам. Она не любила музеев.
Конечно, я не надеялась прилежно обойти все залы, а выбрала для детального осмотра лишь несколько картин, которые особенно хотелось увидеть. Например, знаменитую «Рождение Венеры» Боттичелли. Долго вглядывалась в прекрасные черты небесного лица, любуясь роскошным телом Венеры, отдавая дань волшебному дару художника.
Отыскала и другую знаменитую Венеру – «Венеру Урбинскую» Тициана, откровенно эротичную, о которой много читала. Венера Тициана – это невеста герцога, по заказу которого художник писал картину. Любопытно, а как же позировала обнаженной непорочная юная невеста герцога? Вернее, как он позволил? Но чтобы греховные мысли не бродили в головах зрителей, а может, и самого живописца, Тициан изобразил на кровати маленькую собачонку, которая, по мнению искусствоведов, символизировала верность в браке. Правда, эротичный пафос картины снижают две служанки на заднем плане, неэстетично роющиеся в сундуке красавицы Венеры, чтобы найти, чем прикрыть ее вызывающую наготу.
Рядом со мной остановилась парочка юных итальянцев. Они лишь мельком взглянули на шедевр и принялись целоваться, никого не стесняясь. Такое, наверное, возможно только в Италии, пропитанной чувственностью, хоть сотни лет назад, хоть сейчас. Это был не просто обычный поцелуй, а демонстративное утверждение… ну пусть не любви, а желания – самонадеянное и очаровательное в своей дерзости.
Посетители обходили парочку. Одни хихикали, другие, вероятно, сдержанные северные европейцы, может быть, немцы, осуждающе поднимали брови.
Нацеловавшись, парочка взялась за руки и, улыбаясь, пошла по залу, совершенно игнорируя публику. Вот захотелось им прийти в Уффици, чтобы нацеловаться, и все тут!
А
