князь Василий Иванович никаких даней не желает давать, полагая резонно, что время татарских даней давно миновалось, предпочитает отделаться от разбойников кое-какими подарками, тогда как Литва ежегодно отправляет за Перекопь не менее семи с половиной тысяч дукатов да ещё на семь с половиной тысяч прибавляет товаров. Пока в Москве неприятные переговоры искусно затягиваются, царевич Ислам-Гирей своей голодной конной ордой угрожает открытым настежь южным украйнам. Всё лето 1527 года полки стоят на оке, готовясь отразить нападение, великий князь Василий Иванович переносит ставку в Коломну, чтобы лично руководить военными действиями, об этих приготовлениях царевичу доносят лазутчики, и коварный Ислам-Гирей затаивается где-то в бескрайних заокских степях, однако, как только поздней осенью, так и не дождавшись врага, дворянское ополчение расходится по городам и селениям, татары появляются под Рязанью, грабят и жгут рязанские села и нацеливаются устремить опустошительный набег на Коломну и на Москву.
По счастливой случайности полки князя Одоевского и князя Мстиславского не успевают отойти от Угры. При первом известии о вероломном наскоке татар они успевают встать у них на пути. Неожиданность их появления перед врагом, уверенном в полнейшей своей безнаказанности, приносит им полную и стремительную победу. Понеся большие потери убитыми и полоненными, Ислам-Гирей заворачивает потрепанную орду к Перекопи, полагаясь лишь на быстроту и выносливость татарских диких коней.
Слепой гнев помрачает великого князя. Василий Иванович повелевает утопить ханских послов, лишь немного спустя, успокоившись, он извещает Сайдет-Гирея, что его послы-де были растерзаны возмущенной толпой. В виде протеста Сайдет-Гирей повелевает ограбить московских послов, что за Перекопью приключается чуть ли не с каждым московским посольством, и как ни в чем не бывало продолжает требовать увеличенных даней, равных тем, какие даются слабодушной Литвой.
Дань означает признание верховной власти крымских татар над Русской землей, и великий князь Василий Иванович ни под каким видом не может согласиться на них, из чего следует, что оголодавшие, озлобленные татары, не имеющие доходов, кроме разбоя по всему югу Русской равнины, снова придут, и если они нагрянут в те несчастные дни, когда Московское великое княжество закружит кровавая смута, только что упрочившее свою независимость Московское великое княжество вновь разлетится на мелкие части, которые тотчас растащат в разные стороны и Литва, и Польша, и Крым, и Казань. А он уже чует первые признаки смуты. Ему доносят верные люди, что удельный князь Юрий, нелюбимый, может быть, ненавидимый брат, переманивает в свои и без того значительные полки служилых людей, что князь Федор Мстиславский, всего год назад из Литвы перебежавший на московскую службу, только что так славно отбивший крымских татар, лелеет намеренье, недовольный малыми вотчинами, пожалованными ему, обратным ходом перебраться в Литву, натурально, уведя за собой целый полк служилых людей, что
