как родине. Таким образом, оказался я в отделении неотложной терапии и пока язык не проглотил, звал врачей, вместе со священником.
Медики постарались и в конце концов, как кошелек вырвали мою жизнь из рук жадной смерти. Это было первое славное везение. Вторая и немаловажная удача состояла в том, что моим ближайшим соседом и боевым соратником в войне с недугом оказался Михаил, народный артист, человек средних лет. Такой же обаятельный, как и популярный. Общее горе или нужда нередко строит мост побратимства, и мы подружились вплоть до панибратства.
– Что с тобой случилось? С таким молодым, невинным?
– Неправильное правило богемно-бродячей жизни. А с вами, батоно Миша?
– Неслыханно-сногсшибательное правило игры по два спектакля в день подряд.
– По два, это как?
– Первый неминуемый, как членский взнос, спектакль заканчивается примерно в десять вечера, потом снятие грима, дальше переодевание; на это уходит пол часика. В итоге, как убийца в тоге, нас ожидают гостеприимные, хорошо отдохнувшие зрители- бездельники, как резину тянут к себе домой и до сизого рассвета непринужденно вынуждают пить, играть и играть многообразные роли, от королей до шутов. К одиннадцати дня – репетиция-инквизиция… А сердце у мужика, в отличии от сперму вырабатывающих яиц, одно единственно-неповторимое. Так-то вот…
Многое пережили за месяц в палате лечения-заточения. Еду-провиант, лекарства, боли и шутки, одним словом всё, кроме постели, по-дружески делили. Кровь и то пролили для плохо проанализированных анализов.
Кровь кровью, но даже мочу не оставляли на чёрный день. Каждый божий день сами себя словно коров доили и сдавали, как отступавшие захватчики – города.
Любителей-посетителей у обоих было достаточно, выше пояса и в один непраздничный вечер к служителю искусства пришла миловидно-милосердная «барышня-баронесса», оставляющая неизгладимое впечатление поклонницы – сексусклонницы. Я, естественно, не торжественно вышел, дабы дать им возможность интимно-интуитивной беседы и флиртования- мурлыканья. Вопреки ожиданиям, к моему удивлению, артист погнался за мной и шепнул в вымыто-подмытое ухо:
– Не оставляй в беде, авось, любовница поскорей уйдет… Упаси боже, жена-мегера нагрянет…
Повернули обратно, как дошедший до края света Марко-Поло.
– Госпожа Лонда, это – утонченный, деликатный молодой человек, и потому оставил нас тет-а-тет, но он осужден-обречен на строгий лежачий режим.
Не жена, а наш не совсем личный врач налетел, как коршун, осмотрел и ответы вчерашних анализов доложил, словно ниже по чину офицер.
На следующий праздный, праздничный для актеров в выходной полдень пожаловала целая труппа, с обильным гостинцем на руках. Торжествовали будто первую в жизни премьеру с премией.
– Пусть властитель небес так вас не накажет, чтоб вино предпочли женщинам
