рина Чёткина – Дурман
Лариса Ивановна, а теперь просто Лариска, проснулась с первым скрипом лифта, поднимающегося за бывшим соседом Сашкой из тридцатой, который, как обычно, спешил выгулять свою зубастую страхолюдину до того, как проснутся другие собачники. Его стаффорд не слишком любил живность и при случае пытался задавить. Скоро поднимутся с тёплых кроватей и остальные жильцы шестнадцатиэтажки, побалуют себя сытным завтраком, ароматным кофе и отправятся на работу. Кому-то из них обязательно приспичит тащиться пешком.
Лариска нехотя поднялась с самодельной лежанки из добротного тулупа, добытого на помойке. Во рту укоренилась горечь, противно ныли суставы, а от неудобной позы опять затекли мышцы. Она попыталась сделать махи ногами и руками, разгоняя кровь, но сморщилась от резкой боли в боку.
– Ох, ты зараза, – прохрипела Лариска простуженным горлом. – Старость – не радость.
Многие в пятьдесят лет не причисляют себя к старикам, но у неё был совсем другой случай. Три года, проведённые на улице, превратили её из стройной, следящей за собой женщины, бывшего главного бухгалтера небольшой фирмы, в дряхлое, вонючее нечто, таскающее неисчислимое количество болезней и паразитов.
Лариска тяжело вздохнула и стала собирать жалкие пожитки в тряпичную сумку на колесиках. Пора выдвигаться в рейд, иначе всё вкусное и нужное растащат другие. «Может, зайти к Алёне? – проскочила мысль в её голове, поднимая тоску и надежду. – Не стоит, у неё своя семья…». Раз в месяц она не могла удержаться и ночевала в родном доме, чтобы издали посмотреть на дочь и внучку. Подходить не решалась, зачем им портить жизнь? Тем более, она дала обещание.
На улице хозяйничала осень. Стылый сырой воздух, грязные лужи на асфальте, холодный ветер, срывающий с деревьев последние яркие листья. Скоро жизнь скуёт морозом, и Лариске надо успеть отыскать безопасное тёплое место для зимовки. Дело это нелёгкое. Теплотрассы давно поделены, а вступать в группы «Лешего» или «Горляка» не хотелось. Она считала себя выше их, но общими пьянками не брезговала. «Кто же от водки в здравом уме отказывается? Лишь больные да ипохондрики, – подумала она и криво усмехнулась. – Только они в квартирах да с семьями… Ты заслужила другую жизнь! Тебе не место среди них». Застарелая боль сжала сердце. Ей захотелось завыть и напиться до беспамятства. Она во всем виновата сама.
***
– Это тебе, – сказал Глеб, улыбаясь, и протянул букет из пяти бордовых роз.
Лариса смущённо покраснела и, взяв цветы, вдохнула еле ощутимый аромат. Она никогда не думала, что можно повстречать настоящую любовь в сорок пять лет, не знала, что бывают такие мужчины. Муж очень редко баловал её подарками и вниманием, постоянно мотался на север за большим рублём. До встречи с Глебом она считала, что ей с Николаем повезло: не пьёт, руки не распускает, деньги зарабатывает, дочку любит. Что ещё надо? Любовь ведь только в фильмах да в книгах бывает, а в жизни – совместный быт и редкий секс, не всегда приносящий удовольствие… Так двадцать лет и пролетели как один миг.
– Мне кажется, до тебя я не жила, – еле слышно сказала Лариса, шагая рядом с Глебом и прижимаясь к его плечу. – Жаль, что столько лет потеряно.
Они познакомились полгода назад. Глеб устроился к ним на фирму водителем-экспедитором. Ларисе он сразу понравился, воспитанный тридцатилетний русоволосый парень с атлетической фигурой и благородным лицом. «Ему бы актёром работать, а не баранку крутить, – подумала она. – Сейчас все наши незамужние девки стойку сделают и начнут охоту за красавчиком». Даже в мыслях Лариса не могла представить, что парень начнёт ухаживать за ней. Она же старше его на пятнадцать лет, замужем, имеет взрослую двадцатичетырёхлетнюю дочь. Их связь была невозможна. Лариса противилась проклюнувшемуся чувству. Она не принимала цветы, не разрешала провожать до дома, отвергала приглашения в театр и кафе, а по ночам вспоминала каждую минуту, проведённую рядом с ним, каждое слово и взгляд. Неужели её можно так полюбить? С удвоенным рвением она принялась следить за внешностью, стала ходить к массажисту, косметологу и фитнес-тренеру. Дочь недоумевала над ставшей молодиться матерью, но ничего не говорила. Муж, приехавший на месяц с Ханты-Мансийска, выражал недовольство по поводу расползающихся на непонятно что денег и постоянной занятости супруги. «У тебя запоздалый кризис среднего возраста или ранний маразм? – ворчал он. – На фига тебе все эти заморочки? Всё равно моложе и красивее не станешь. Лучше за домом следи, да еду вари. Хотя бы, когда я дома».
– Ты сказала Николаю? – спросил Глеб.
Лариса вздрогнула и кивнула.
– Вчера.
– И как? Он согласен на развод?
Она передёрнула плечами и теснее прижалась к Глебу. Вспоминать прошлый вечер не хотелось. Николай лежал на диване и смотрел новости, когда она решила завести важный разговор. Сначала он решил, что она неудачно пошутила,
