одинокая. Самостоятельная. Во-вторых, диверсант – это любитель. Террорист – профессионал. Подготовка террориста обходится любому государству в несколько раз дороже, чем подготовка десятка групп диверсантов. Теперь, более детально. Террорист должен действовать решительно и смело. Не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут его погубить. Концентрация тела и мыслей: вот основополагающая нашей профессии. Помню, когда мы освобождали Муссолини, то я перепрыгнул через ограду замка и очутился прямо перед карабинером. Замешкайся я на секунду, и не сидел бы сейчас перед вами. – Скорцени гордо вскинул подбородок, – Но я без колебаний прикончил карабинера, выполнил задание и остался жив.
Курков почувствовал на себе пристальный взгляд. Второй офицер рассматривал его несколько пристальнее, чем того следовало.
– Эрих, что вас так заинтересовало в нашем новом друге? – заметил заинтересованность второго офицера и Скорцени.
– Странно, – офицер, которого назвали Эрихом, подошёл ближе к Куркову, – Никогда не думал, что буду стоять в одном строю с русским.
– Вам неприятно? – Курков сам не понял, как вырвалась фраза.
– Нет. Даже безразлично. Простое любопытство. Хотя я, Отто, не верю нашему, как ты выразился, новому другу.
– Напрасно. Он человек проверенный.
– То, что это недоразумение расстреляло несколько большевиков, и подписало бумажки, ещё ни о чём не говорит. Для них, русских, убить своего соплеменника обывательское дело. Меня только интересует причина: почему он это сделал? Хотел спасти свою шкуру, или же выполнял приказ своих хозяев – коммцнистов? А?
Офицер резко наклонился к лицу Куркова и пристальным взглядом вцепился в его глаза.
Скорцени заинтересовано смотрел на обоих. Теперь он ждал ход Куркова. Тот отреагировал моментально:
– А вас, судя по всему, пощипали большевички, раз вы, профессионал, не можете сдержать свою ненависть? – переводчик едва поспевал переводить речь русского, – Наверное, на Восточном фронте под зад пинком получили?
С последней фразой офицер схватил Куркова за ворот кителя, но тут же был остановлен окриком Скорцени:
– Довольно. Я не позволю, чтобы в моей команде имели место разногласия. – Скорценни махнул рукой в сторону офицера. – Эрих, успокойся. А вы, Шилов, отныне извольте разговаривать только на немецком языке.
Офицер недовольно отпустил русского и вернулся на место.
– Эрих, – второго офицера происходящее явно повеселило, – а ведь русский попал в «яблочко».
– Да пошли вы… – обидчик Куркова выругался.
– Успокойтесь, Шталь. – Скорцени подмигнул Сергею. – Не вас одного наказали большевики. А вы, господин русский, не думайте, что мы бесхребетные. Эрих положил на вас глаз. Вот он и будет за вами наблюдать. А теперь вернёмся к делу. Вас, господин Шилов, или как его теперь звать, обер – лейтенант?
Грейфе, тихо сидевший, до последнего момента,
