пушистым барашком Леркину шею. Девушка дергает плечами, втягивает голову в воротник, сжимает губы, силясь не рассмеяться. Наконец не выдерживает, и фыркает громко на весь класс, как лошадь.
– Соломина, Снегирев! Что вы там нашли смешного? И это вместо того, чтобы всерьез задуматься о своем будущем! Последний раз повторяю: анкеты должны быть сданы до конца урока! Ребята! Ну, вы, как маленькие, ей Богу! У вас и так всего сорок пять минут! Вот понапишете сейчас чепухи, потом всю жизнь придется расхлебывать!
Лоб Евдокии Геннадьевны прорезает смешная острая складка вершиной вниз. Вот-вот заплачет, закроет лицо руками, и выбежит вон из класса. Такое, кстати, уже бывало.
– Да ланно, Евдокия Геннадьевна! – немедленно сочувственно откликается класс.
– Не надо за нас так волноваться!
– Вы что ж думаете, мы не понимаем?
– Небось не идиоты какие-нибудь!
Постепенно, общими усилиями складка на лбу разглаживается. Евдокия Геннадьевна улыбается, поправляет на переносице очки. Она будто не учительница их, а сестренка. Причем даже не факт, что старшая.
Худенькая, невысокая, явно ниже большинства из них, и к тому же страшно сутулится – сказывается вторичный сколиоз. Говорят, от него так и нельзя избавиться до конца.
– Евдокия Геннадьевна, но потом ведь можно будет исправить?
– Что-то можно. Что-то нельзя. Лучше сначала написать, как следует. И не стесняйтесь! Помните: вам дан уникальный шанс самим выбрать себе судьбу. Общество не хочет стричь всех под одну гребенку. Общество понимает, что вы уже взрослые, шестнадцатилетние люди. У вас вполне могут быть свои желания, предпочтения. Кто-то хочет математику учить, кто-то физику. Кто-то хочет врачом стать, кто-то учителем. Кто-то шахтером, кто-то класть кирпичи на стройке, а еще кто-то родить много детей и воспитать их достойными членами общества. Карасиков, я сейчас сказала что-то смешное? Знаешь что, выйди за дверь, и посмейся там. Придешь, когда успокоишься.
И вот, ребята, наше общество, по мере возможности, старается пойти навстречу желанием каждого… Горенков и Нехлюдов, вы чем там заняты?
Горенков и Нехлюдов на задней парте режутся в морской бой. Момент острый – Нехлюдов уже потопил два Горенковских трехпалубника и подбирается к четырехпалубному. Планшеты у обоих раскалены.
– Заполняйте анкету внимательно, вдумчиво. Впишите все свои желания в соответствующие графы. Помните, кто не заполнит анкету и не отправит ее до конца урока, тот пусть пеняет на себя. Администрация школы сама решит, что с ним делать. Не сетуйте потом, если вам ее решение не понравится.
– А можно вопрос? – вскинулась из-за парты длинная рука. Ерофееву, как всегда, больше всех надо. – Евдокия Геннадьевна, скажите честно, зачем весь этот балаган? Все равно ведь все решает администрация. Все равно ведь нам пять лет еще торчать в интернате. Почему, раз уж мы все взрослые, да к тому же все из себя уникально-ценные, не дать нам не свалить отсюда, и жить дальше по своему усмотрению?
С задней парты кто-то громко присвистнул. Учительница болезненно поморщилась.
– Саша, ну зачем ты так? Как будто вы тут в тюрьме. Для вас же все делается! Пожалуйста! Выходи за ограду, ставь свою палатку, где хочешь! У тебя же есть своя палатка, я правильно помню? Ты ее выиграл в прошлом году на соревновании по ориентированию. Счастливый! У многих ведь и палатки нет. Но, насколько я помню, планы у тебя были другие. Скажи мне, ты так и не определился? Физика или математика?
Ерофеев слегка смутился.
– Нет, я еще не окончательно решил, но…
– Вот видишь! – перебила его учительница. – Ты даже один простой вопрос до сих пор не можешь решить! А представь, сколько их у тебя будет, окажись ты вне школы? Что есть, что надеть на себя, как согреться, когда зима придет? Поверь мне, тебе станет не до физики. Можно подумать, ты первый.
– А зачем ему думать?
– Можно ведь у других отобрать!
– Взять в пункте помощи неопределившимся!
– Самому вырастить и соткать!
– Приучить себя обходится малым!
– Точно! Минимум миниморум! И никакой физики!
– Тихо! – учительница властно взмахнула рукой. – С чего это вы так разошлись? Представляю себе, что будет, если вы все в одночасье вырветесь отсюда на волю. Вы ж, как стадо молодых слонов, все вокруг себя перетопчете.
Они засмеялись, соглашаясь. А что, мы могем!
– Поймите, ребята, общество хочет сделать для вас, как лучше. Сейчас у вас такой возраст, когда важнее всего сосредоточиться на учебе, приобретении профессиональных навыков. Поверьте мне, нельзя хорошо
