слов. Как же с ним разговаривать?
Пока она раздумывала, кого из соседей попросить в толмачи, парень оторвался-таки от стены и сел прямо, обеими руками сжимая отчаянно болевшую голову.
– Болит? – сочувственно спросила Загляда. – Выпей еще водички. Сейчас и поесть тебе дадим. Не понимаешь? Есть хочешь? – повторила она, по опыту зная, что этот вопрос люди без труда понимают на самых разных языках.
С полатей тут же свесилась разлохмаченная голова Спеха.
– Я есть хочу! – доложил он, еще не проснувшись толком, но услышав самый важный вопрос.
Чудин тем временем отнял руки ото лба и оглядел полутемную палату, наполненную чужими людьми. Кое-кто уже шевелился, потягивался. Осеня обувался, сидя на лавке и покряхтывая. Спех, ловко ссыпавшись с полатей, одергивал рубаху, позевывал.
– Руотсов твоих нету, – раздельно, как малому ребенку, втолковывала Загляда чудину. – Они тебя бросили, а сами уплыли. Ты в Ладоге теперь! Ты ведь отсюда?
Она не знала, понял ли ее чудин, но его лицо вдруг злобно исказилось, и он резко выкрикнул что-то, а потом быстро заговорил, то поднимая глаза к небу, то ударяя кулаком по шкуре, на которой лежал.
– Бранится! – прислушавшись, решил Тормод. – Чего-то говорит про своих богов. И обещает им многие жертвы!
– Да! – вдруг воскликнул парень и посмотрел на Загляду гневными блекло-голубыми глазами. – Пусть провалятся они все в Туонела, и род их весь! Все руотсы, сколько есть! И он, Гуннар Хирви!
– Ах, так ты по-нашему говоришь! – обрадовалась Загляда и только потом ответила на его слова. – Куда провалится? Кто?
Это внезапная вспышка ярости удивила ее: только что парень не в силах был поднять головы, а теперь уже в драку лезет!
– Руотсы и Гуннар Хирви! – гневно выкрикивал чудин, мешая славянские слова с чудскими, так что Загляда понимала едва половину. – Отец давно говорит: дурной человек. Пусть Хийси рвет его! Он бранился с отцом за меха, хотел за нож три куницы, а надо одна! И меня теперь хотел взять в рабы! Я видел его там…
Внезапно он запнулся и прикусил губу, переведя настороженный взгляд с Загляды на Тормода.
– Где – там? – переспросила Загляда, мало что понявшая, но чудин не ответил, мрачно отвел глаза.
– Видно, его украли те норманны, – рассудил Тормод, лучше Загляды разобравшийся в яростной и сбивчивой речи чудина. – Слышишь, он говорит о каком-то Гуннаре… Что такое Хирви? Короче, некий Гуннар был в большой ссоре с его отцом.
Чудин бросил на него злобный взгляд, угадав, что это один из сыновей столь ненавидимого им племени.
– Да ладно, не гневайся, они ушли. У нас тебя никто не тронет. – Пытаясь успокоить парня, Загляда положила ладонь ему на плечо. – Как тебя звать-то?
Прикосновения ее рук и мягкий голос уняли его ярость: чудин перестал наконец браниться и посмотрел на девушку. Глаза у него были совсем прозрачные – не зря обитателей приладожских лесов зовут
