без птиц – уж больше не гнездо,а просто куча веток,
и печально
оно стоит пустое, ожидая,
что кто-то залетит в него случайно
и остановится.
«Сейчас мой взгляд от слёз неясен…»
Сейчас мой взгляд от слёз неясен,
а в прошлом не пришлось тужить.
Я думала: мир так прекрасен,
что можно без любви прожить.
Но ты ушёл – и смолкли птицы,
лес опустел, костёр погас.
Осенний дождик дольше длится,
и меньше звёзд в полночный час.
Убор златой осенних клёнов —
всего лишь жухлая листва.
Не пахнет на лугу зелёном,
поникла свежая трава.
Над потускневшею землею
вдруг потускнели небеса.
Душа – как соловей: в неволе
петь песни сразу перестал.
А я как тень бреду устало,
поникнув гордой головой.
Мне даже песня мукой стала,
напоминая голос твой.
«Как преступника…»
Как преступника
тянет на место преступления,
как эмигранта тянет на родину,
как перелётных птиц тянет на юг,
как монахиню тянет совершить грех,
так меня тянет к твоему дому.
Как самоубийцу тянет к бритве,
как мазохиста тянет испытать боль,
так меня тянет вспомнить о тебе.
Но я не знаю, как назвать это:
ненависть или любовь.
«Прийти домой и в шкаф повесить платье…»
Прийти домой и в шкаф повесить платье,
поставить греться чайник со свистком.
И, посмотрев, насколько денег хватит,
немного привести в порядок дом.
Потом полить цветы, поправить скатерть,
и вспомнить, сколько ждёт на завтра дел.
Как холодно! Включить обогреватель.
А телевизор – бог с ним, надоел.
И увидав, что спички на исходе,
остывший чай ты допиваешь свой.
Бывает иногда – друзья приходят,
когда у них беда – но не с тобой.
Одиночество вдвоём
«…что где-то есть не наша связь,
а лучезарное слиянье».
Иннокентий Анненский
Мы пропасти не перейдём,
она меж нами днём и ночью.
Страшнейшее из одиночеств —
есть одиночество вдвоём.
Не испытавши – не поймут,
до дна не выпив чаши с ядом.
Быть одиноким с кем-то рядом —
страшней, чем просто одному.
Различья душ – как двух планет,
нет и не будет им слиянья.
Нам видеть не дано сиянье
чужой души – лишь слабый свет.
Зачем же нам любовь дана,
когда и это не спасает?
Не наша и ничья вина,
а как спастись – никто не знает.
Но пустота в домах страшна —
и мы
