дарим гостям,
Но тень одиночества в длинном бокале,
И верим наивно цветным новостям,
В которых о главном, боясь, умолчали.
Нам жалко бездомных собак и детей,
Но в скорби в глаза их вглядеться боимся,
Их бросили просто, из праздных затей,
Но в жалости их полюбить не стремимся.
За тысячей разных бездействий и действ
Надежда родится под грудой смятений,
А вдруг, это ложь – неизбежная смерть?
Раз жизнь – череда дорогих заблуждений.
(май 2017)
Тяни-толкай
Ожидается ль время великих свершений?
Иль металл назовется, оформивший век?
Наконец оправдав суету настроений,
В коей маленький нынче парит человек.
Или замерли в сером безвременье стрелки
На ноле циферблата великих часов?
Где любые потуги к свершениям мелки,
До поры, когда встряска запустит их ход.
Иль страниц календарных окончены числа,
Где указан дальнейшей динамики бег?
Иль затерлась строка с указанием смысла,
И чтецы заблудились в сумбуре огрех?
Или воля иссякла в бреду заблуждений,
Где эпоха с развитием встали на край?
Превратившись в процессе идей порождений,
В двухголового зверя «тяни и толкай»?
(июнь 2017)
***
Теперь у меня нет знакомых,
И детства нет старых друзей,
Нет тревог и путей вероломных,
И прежних иссохших идей.
Нет пустого сутулого бега,
Нету страха седой темноты,
И та скупость истлевшего брега
Моих мыслей не судит черты.
Я не жду уж промозглую зиму,
Где умел раствориться в толпе,
Чтоб глядя́ в одинокие спины
Я задуматься мог о себе.
Не нужна мне чужая награда,
Иль другая поклонная блажь,
Для меня изощренней отрада –
Белый лист да простой карандаш.
Где в оглохшем спокойствии комнат
Проявляются лиц облака,
И за трепетом ночи бессонной
Открываю чужие глаза.
И смотрю через них словно в хмеле,
То старик я с седой головой,
Иль ребенок на старой качели,
То солдат, опаленный войной.
Иль художника щурится веко,
Мастихином тяну светотень,
Иль губами уставшего грека
В храме Зевса целую ступень.
Вот уж черный гребец на галерах,
В такт другим напрягаю весло,
Иль торговец с небрежной манерой,
Выбираю
