ту самую теорию и создал. Он обладал огромным талантом актера, режиссера, организатора театра, педагога, писателя, публициста. Вышли из-под его пера такие шедевры о театральном искусстве, которые навсегда, в мировом масштабе стали основой этого искусства. При всем обилии иных теорий и методик. Станиславский о себе (и не только о себе) написал: «Теперь спросите меня: в чем счастье на земле? В познании. В искусстве и в работе в постигновении его. Познавая искусство в себе, познаешь природу; жизнь мира, смысл жизни, познаешь душу – талант! Выше этого счастья нет».
Другие «основоположники» тоже много замечательного и поучительного рассказали об искусстве, о жизни, «о времени и о себе». Книги их – тоже шедевры, которые нужно читать и перечитывать.
Анатолий Васильевич Эфрос был не только выдающимся режиссером, но и замечательным писателем. Он подробно и увлекательно изложил свои мысли о театре, о теснейшем взаимодействии актера и режиссера в процессе подготовки спектакля:
«У актеров и режиссеров все должно так строиться, чтобы все чрезвычайно зримо протекало на наших глазах, чтобы живая ткань не прерывалась нигде, ни на одну секунду, чтобы не зияли дырки, во время которых мы бы теряли то, что было «до», и то, что «после», не казалось бы нам взявшимся ниоткуда».
Есть и десятки актерских книг. Они написаны так, что вся актерская судьба предстает во всех сложностях и деталях, со всеми коллизиями этой судьбы. Весь жизненный путь мастера сцены оказывается как на ладони, сохранив какую-то свою, очень глубокую тайну. И читатель прослеживает весь этот путь с затаенным дыханием и не оставит захватывающего чтения до последней страницы.
А о чем хочу поведать я?
Вот уже почти сорок лет в силу профессиональных навыков, без которых ни один талант на сцене невозможен, я доношу мысли и чувства своих персонажей до зрителей, сидящих в зале, и через своих персонажей выражаю свои мысли и чувства. Сыграл я и в кино десятки ролей. Работал с режиссерами разными: выдающимися и не очень. Пьесы, в которых играл, были в подавляющем большинстве своем пьесами талантливыми, порой гениальными, а таких, о которых не хочется вспоминать, кажется, не было вообще. И это – мое актерское счастье, моя актерская судьба. Значит, писать надо о чем? О своем актерском счастье, о своей актерской судьбе или о чем-то еще?
Скорее всего, обо всем. И о судьбе, и о счастье. Когда забрезжило оно на моем жизненном горизонте. Какие невероятные трудности возникали на пути к его достижению. Что такое для меня каждая моя роль. Что такое для меня театр. «Храм искусства» или структура, где неизбежны перемены и перестройки, а в чем-то и константа, возраст которой исчисляется десятками лет.
Многие «театральные нюансы» преподносит сама наша жизнь. Борьба самолюбий, амбиции – все это вытекает из природы актера. Но жизнь утончается, способы управления и воздействия на людей становятся более изощренными. Относится это не только к театру. Тут, как говорится, бери шире. Надо бы, думаю, и глубже взять, однако бывает слишком страшно и темно… Сегодня больше двойной морали. То, что раньше было запрещено, сейчас разрешено. В фильме «Дама пик» (2016) Павла Лунгина я играл директора театра. В «Даме пик» показан мир театра с его страстями, коварством. И мой герой не последний человек в этом мире. Все люди театра ищут друг у друга слабые стороны, а потом манипулируют. Для моего героя интересы театра превыше всего. Очень сложно быть художественным руководителем театра, а если худрук еще и актер – это как шапка Мономаха. Все должно быть на своем месте. Хотя есть примеры совмещения. О чем я тоже должен рассказать. Об этих совмещениях, коллизиях, страстях, о том, как все это возможно. И о том, что очень мне повезло: я ведь работал с великими артистами. И каждый из них был для меня отдельной планетой: Евгений Евстигнеев, Александр Калягин, Иннокентий Смоктуновский, Михаил Ульянов… Наверное, именно он, а еще Юрий Яковлев оказали на меня самое большое влияние.
Как и почему я пришел к убеждению, что актер должен уметь играть все? Это не просто слова. Это моя позиция. Она конфликтна с современным миром, с современными актерами. С тем, что называется «хотим Брюса Уиллиса». Когда этот превосходный американский актер решил в кино сыграть так, чтобы его не узнали, то ничего из этого не вышло: его узнали тут же и немедленно. А по-моему, смысл актерского существования как раз в том, чтобы его не узнавали. Было бы иначе, мне бы мои соратники по сцене, с которыми работаю больше тридцати пяти лет, не говорили: «Слушай, мы тебя таким не видели».
Вот это главная для меня оценка. Я использовал разные краски. Краска не только, предположим, красная. Есть и другие в солнечном спектре, и смешение их дает бесконечное множество оттенков. Я на этом стою. Оцениваю свою роль с этой точки зрения. Я вижу в этом художественную ценность. Потому что через изменение ты вскрываешь смысл, заложенный автором, намного сильнее.
Конечно, я как актер могу этюдно существовать и на том успокоиться. Всю жизнь можно играть на одной ноте или на трех. А я хочу на всех семи. Я должен играть на всех семи. А если еще я и образ придумал, то именно то, что я придумал,
