было похлопать своего высокородного собеседника по спине, но тот быстро восстановил и дыхание, и самообладание.
– Он сам вам сказал? – изумленно просипел граф.
– Нет, мне это сообщил адмирал Форратьер. Как раз перед своей… э-э… то есть перед несчастным случаем. – Фордариан, казалось, утратил дар речи, и Корделия ощутила прилив гордости – выходит, и ей по силам поставить в тупик барраярца. Если бы еще сообразить, что именно в ее словах так его огорошило… – Чем больше я думаю о Форратьере, – продолжала она, – тем более трагической кажется мне эта личность. Он был до конца одержим любовной связью, которая для Эйрела исчерпала себя еще восемнадцать лет назад. Но иногда я задумываюсь: а если бы он тогда удержал Эйрела – то разве смог бы Эйрел справиться с тем садизмом, который в конце концов подорвал разум Форратьера? Они словно раскачивались на каких-то дьявольских качелях, где жизнь одного означала гибель другого.
– Бетанка… – Оцепенение Фордариана прошло, и в его глазах теперь забрезжило новое чувство, которое Корделия про себя определила как «ужас осознания». – Мне следовало бы догадаться. Ведь в конце концов, именно ваш народ создал генетических гермафродитов… – Он помолчал. – И долго вы беседовали с Форратьером?
– Минут двадцать. Но это были очень насыщенные двадцать минут.
Корделия решила предоставить графу самостоятельно догадаться о смысле сказанного.
– Их… э-э… связь была в свое время огромным тайным скандалом.
Она сморщила нос.
– Огромным тайным скандалом? Разве эти понятия совместимы? Как «военное искусство» или «дружеский огонь»? Типичные барраяризмы, на мой взгляд.
Лицо Фордариана приняло какое-то странное выражение, и Корделия вдруг поняла, что так должен выглядеть человек, который швырнул в своего врага бомбу, а у него вместо «бумм!» получилось «пшик».
И тут настала ее очередь для «ужаса осознания». «Этот человек только что пытался взорвать мой брак. Нет… Брак Эйрела».
Она постаралась сохранить безмятежно-довольный вид, а ее мысли тем временем заработали – наконец-то! – на предельных оборотах. Фордариан не мог принадлежать к военной партии Форратьера – все ее лидеры погибли в эскобарской мясорубке, а рядовые члены рассеялись и сидели тихо. Что ему надо? Она поправила вплетенный в прическу цветок и решила, пока это возможно, прикидываться простушкой.
– Я и не думала, что выхожу замуж за сорокачетырехлетнего девственника, граф Фордариан.
– Да, конечно. – Он сделал еще глоток вина и улыбнулся: – Интересно, какие извращения он прощает вам? – И вдруг глаза его блеснули откровенной злобой. – Вы знаете, как умерла первая жена лорда Форкосигана?
– Самоубийство. Приставила к голове плазмотрон, – мгновенно отозвалась Корделия.
– Ходили слухи, что он сам убил ее. – Улыбка графа стала насмешливо-любезной. – За измены. Так что
