не могу больше. Он затормозил у супермаркета, купил самую большую коробку «ассорти», бутылку холодной колы и поехал в больницу. На стоянке он закурил и увидел, что окно в кабинете Белки приоткрыто. Забрав пакет, он пропрыгал ступеньки входа, прошел вестибюль и свернул налево – ему нужен был последний кабинет.
Михаил тихонько приоткрыл дверь и просунул голову в проем: у стены, чуть согнувшись, стояла рыжеволосая девушка в белом халате, она расставляла на полке папки; солнце из окна пронзало тонкую ткань, под которой свободно колыхались груди.
– Привет, Бельчонок.
– Ох, Мишка, напугал меня!
– Конечно. Голой под халатом не страшно ходить, а тут я – ужас сплошной.
– Ну жарища страшная!
– Я тебе колы холодной привез.
– Правда? Давай скорей!
– И конфету.
– Ничёсе, конфета! Ты провинился? Признавайся!
– Соскучился просто.
– Ну ты брихун какой! – щеки девушки порозовели.
– Ты у меня такая красивая.
– Ты что это, заболел? – Белка подошла и провела ладонью по ширинке его джинсов.
– Да, хворь напала с утра. Работал, работал – не проходит. Вот решил заехать. Полечиться.
– Ну тут же люди ходят, Мишутка. Может, уже вечером.
– Так обед щас. А до вечера я могу и не дожить.
– Ну придумал тоже – не дожить. Ну помучься немножко – тебе полезно. Не все же мне одной.
– Да я уже до самого до… умучился. Спасать меня надо. Срочно.
– Да ты знаешь, сколько у меня работы! Посиди пока на диванчике, водички попей.
– Ну давай посидим. Садись сверху. Давай скорей.
– Ну что с тобой делать, иди двери закрой.
Михаил подошел к двери, повертел английский замок вправо-влево и вернулся на больничный диванчик. Белка подошла к нему и уперлась своими коленями в его, он нагнулся и провел ладонями по ее икрам, бедрам, захватил и сжал ягодицы, потыкался носом в упругие груди, покусал торчащие соски прямо через халат. Через халат трогать ее было даже приятней: это было ощущение, несущее в себе следующее действие, и он его совершил, расстегнул верхние пуговицы, засунул руку внутрь, поймал ее упругие груди, потянул на себя, сжал пальцами соски, услышал «ооох!», приник к ним ртом, сосал их так, будто это был источник вечной жизни. Девушка поддерживала грудь снизу рукой, она поила его собой, отдавала себя щедро; спина ее выгибалась и голова запрокидывалась назад. Она села к нему на колени, Михаил сдвинул в сторону трусики и запустил руку внутрь: там было мягко и влажно. Белка расстегнула зиппер его джинсов, достала член и уперла его себе в клитор, ахнула, сдавила член изо всех сил, сжала мошонку и впилась губами в его губы.
– Стой, отдохни немножко.
– Так ты не хочешь?!
– Хочу ужасно с самого утра.
– Так что?!
– Так долго хотел – жалко, если быстро кончится.
