звенеть.
– Они у тебя просто гладкие, – говорю я. – Чувствуешь, какие шелковистые? Поэтому резинки и соскальзывают. Они вообще на коротких волосах плохо держатся.
– А у тебя хорошо держатся, – задумчиво говорит Фредрик.
– Потому что у меня волосы кудрявые. Зато они жестче и путаются легко, – утешаю я.
– Можно потрогать?
Я наклоняюсь к нему, он осторожно трогает мои волосы и чуть тянет бантик, но тот не поддается.
– У Алис тоже кудрявые волосы, – задумчиво говорит Фредрик.
– Да. И у Нелли. И у Ясмины.
– А еще – у Расмуса.
– И у Адриана тоже.
– А у Агге?
– А вот не знаю, – говорю я. – У нее слишком короткая стрижка, там не видно. Давай спросим.
– Давай лучше ты спросишь, – отвечает он.
– Агге, у тебя кудрявые волосы? – спрашиваю я через весь двор.
Агге не слышит, поэтому я повторяю вопрос, сложив ладони рупором.
– А что? – настороженно вопит в ответ Агге.
Дети заинтересованно наблюдают.
Я пытаюсь ей объяснить суть беседы. Она не видит смысла в наших исследованиях, но соглашается ответить на вопрос для статистики.
У нее волосы не кудрявые, а только немного волнистые.
Лина уходит из садика. Мы с ней и с Агге сидим на ступеньках, наблюдая за играющими детьми. К Лине подходит кто-то из малышей, она с ним дурачится.
– Ну что, Лина, возьмешь с собой охапку детей на новую работу? – смеется Агге.
– Ага, под стол у себя в конторе посажу, – в тон ей отвечает Лина.
Фредрик, самозабвенно копающийся в песочнице с товарищами, подбегает к нам:
– Лина уходит?
– Да.
– Почему?
– Устала от надоедливых детей вроде тебя, – грубовато шутит Агге.
Фредрик с горестным видом пятится к песочнице.
Агге и Лина снова увлеченно обсуждают новую работу.
Один из моих учителей любил повторять, что нельзя шутить с теми, кто не понимает шуток. Я не уверен, что Фредрик понял шутку Агге.
– Фредрик, – окликаю я его.
Он не отвечает, я окликаю его еще раз.
– Что? – нехотя отвечает он.
– Иди сюда.
– Зачем?
– Надо. Иди сюда, – повторяю я, частично пригревшись на солнце и не желая подниматься, но частично и для того, чтобы Агге с Линой тоже услышали.
– Зачем? – снова спрашивает Фредрик.
Я сдаюсь и сам иду к песочнице.
– Агге пошутила.
Фредрик с преувеличенным интересом изучает содержимое лопатки, повернувшись ко мне спиной. Я продолжаю говорить.
– Лина действительно уходит, но не потому, что ей не нравятся дети.
– А почему?
– Потому
