их цвет своим бархатным голосом. Анис Красивый – так прозвали его люди. Светловолосый, с глазами такого же цвета, как и у меня, высокий и сильный. Когда смотрела на него, то чувствовала, как сердце согревает любовь. Зачем отец отправил его одного так далеко? Разлучил нас. Почему не позволил поехать вместе с ним? Впрочем, я ведь прекрасно знала ответ на этот вопрос – велеар надеялся, что я все же приму постриг.
От одной мысли об этом внутри поднималась волна дикой ярости. Почти такой же, как когда я узнала о смерти Лу. Нет, я не скорбела о муже, потому что видела всего лишь раз в жизни – на брачной церемонии. Я понимала, что он женится не на мне, а на численности армии моего отца и на моем щедром приданом, которое велеар увеличивал с каждым годом, разыскивая для меня женихов. Суеверные высокородные болваны боялись породниться с красноволосой велеарией, чтобы в их роду не появился ребенок с таким же цветом волос. Никто не отказывал в открытую Оду Первому, но и никто не сватал. Отец подождал несколько лет, пока не понял, что пора мою судьбу решать самому.
Когда мне сообщили о смерти мужа, я плакала от злости и проклинала мятежников, потому что поняла – это приговор. Медленная казнь длиною в жизнь. Новое заточение – и теперь уже без права и шанса на освобождение.
С этого момента я была как прокаженная в своем собственном государстве, в своей семье. Похороненная заживо и в то же время более живая, чем кто-либо из придворных. Мне пророчили будущее на Юге, повелевать на островах и жить у Большой Бездны, где море плескается о камни, а горячий песок никогда не становится белым от снега, а вместо этого меня либо отправят в Тиан, либо запрут здесь в Храме. Моя жизнь разделилась на «до» и «после» тонкой багровой линией на шее Лу, там, где голову отделили от тела. Я смотрела на его лицо с короткой рыжей бородой, веснушками на щеках, которые стали коричневого цвета из-за синевы холодной кожи, и понимала, что меня начинает тошнить еще больше, чем когда я представляла себе, как он будет ко мне прикасаться.
Ведь я умерла вместе с ним, и это меня хоронят в гробу из красного металла с бесчисленными венками из желтых роз. Это меня отправляют на узком плоте по Лассарскому озеру и пускают вслед горящие стрелы, чтобы моя мертвая плоть превратилась в пепел, развеянный над рекой. Потому что с этого момента я больше не женщина. Я – ниада. Вдова, которая так и не стала женой. Мои мечты, желания, фантазии уплыли по синей воде в никуда вместе с трупом мужа.
Иногда я раздевалась у зеркала и подолгу смотрела на свое тело, слушала лесть служанок и думала о том, что могла бы быть жуткой уродиной – это все равно ничего бы не изменило. Иногда мне самой хотелось взять кинжал и исполосовать себя до мяса, чтобы понять, что я еще жива, чтобы в этом однообразии изменилось хоть что-то. Чтобы отец приехал из своих вечных походов или кто-то из братьев навестил меня. Но они все слишком стыдились, чтобы любить в открытую. Идеальность нарушена – Од Первый не само совершенство.
Зачем
