так, – уклончиво ответил я ей. Пока я слушал ее характеристику Блэра Эглстоуна, у меня мелькнула одна из тех блестящих идей, которые нередко, точно молнии, вспыхивают в моей голове; но их нельзя выбалтывать до того, как обдумаешь хорошенько и рассмотришь во всех ракурсах. – Откуда вы все это знаете? – спросил я.
– Он сам мне признался в порыве откровенности, когда мы обсуждали с ним план серии статей на тему «Современная девушка». У меня вообще отзывчивый характер, люди делятся со мной. Вспомни, ты ведь тоже мне всегда рассказывал про свои бесконечные романы.
– Это совсем другое дело.
– Чем другое?
– Пошевелите мозговой извилиной, старая родственница. Мне вы – тетя. Перед любимой теткой всякий племянник рад обнажить душу.
– А-а, ну да. Пожалуй, что и так. Ты ведь меня любишь всем сердцем, верно?
– А как же. И всегда любил.
– Эти твои слова меня очень радуют…
– Вы их заслуживаете с лихвой.
– …потому что у меня есть к тебе одна просьба.
– Считайте, что она уже выполнена.
– Я хочу, чтобы ты был Санта-Клаусом у меня на детском празднике.
Следовало ли мне предвидеть, к чему она ведет? Может быть. Но я ничего не предчувствовал и, сидя в кресле, весь с головы до ног задрожал как осина, если вы когда-нибудь видели осину – я-то сам, насколько помню, не видел, но знаю, что они как раз тем и знамениты, что дрожат как сумасшедшие. Я громко взвыл, а тетя выразила пожелание, чтобы я пел где-нибудь в другом месте, если уж мне пришла охота петь, а то у нее барабанные перепонки очень чувствительные.
– Не говорите таких вещей даже в шутку, – попросил я ее.
– Я вовсе не шучу.
Я уставился на нее, не веря собственным глазам.
– Вы всерьез ждете от меня, что я налеплю белую бороду, подложу подушку на живот и стану расхаживать и приговаривать: «Хо-хо-хо-хо!» среди трудновоспитуемых детей ваших деревенских соседей?
– Они вовсе не трудновоспитуемые.
– Прошу прощения, но я видел их в деле. Если помните, я присутствовал на последнем школьном торжестве.
– По школьным мероприятиям нельзя судить. Разве можно ожидать от них рождественского настроения в разгар лета? Увидишь, на рождественском вечере они будут кроткие, как новорожденные ягнята.
Я коротко, отрывисто засмеялся.
– Я-то не увижу, – уточнил я.
– То есть ты хочешь сказать, что отказываешься?
– Вот именно.
Она выразительно фыркнула и высказалась в том смысле, что я – подлый червь.
– Но червь в своем уме и твердой памяти, – заверил я ее. – Червь, который соображает, когда надо сидеть и не высовываться.
– Так ты в самом деле не согласен?
– Даже за весь урожай риса в Китае.
– Даже чтобы доставить удовольствие
