в направление телевизора, – в детстве я почитал это творение оскорблением моих внутренних потребностей. Теперь же я замечаю тут мысль. Что спрашивается, изменилось? Масштаб потребностей, вот что.
– Да мультфильм странный, – согласился Сомневающейся, скептически оценивая картинку.
– Масштаб потребностей и определяет ширину нашей мысли.
– А как же быть с глубиной?
– Глубина это следующий этап. Не будем опережать внутренние процессы.
Бездушные часы показывали без четверти час. Жаждущая расширения мысль упёршись во временные рамки, устало заскрипела и потребовала перерыва. Хорошего понемногу.
– И помни, – выходя на лестничную площадку, устало резюмировал Мовит – любая проблема имеет свои строго обозначенные приделы, и только мысль, при правильном, разумеется, уходе, границам и рамкам неподвластна.
На этот раз после ухода гостя Сомн резких движений не предпринимал, и успокаивать себя «очевидным» не торопился. Сперва следовало (для возвращения внутреннего комфорта) согласовать вновь открывшееся с уже утверждённым.
«Ежели очевидные мои проблемы и трудности в отношении некой особы решать предложенным способом, то есть поставить мысль „над“, остаётся лишь определить эту самую мысль, и её оную туда не мешкая поместить», – незатейливо рассуждал он, вынося на балкон бутылки.
«Мысль же моя есть правильно сформулированные желания и, следовательно, желания и должны стоять по иерархии разумения выше всяких обстоятельств. Да, но при этом следует помнить, что обстоятельства всегда ограничивают наши желания, практическое их исполнения и, следовательно, и находятся „над“. И значит мысль на два пункта (как минимум) должна стоять выше всякого желания и над оным доминировать. Следовательно, мысль не должна желать, а желания не стоит осмысливать. Неосмысленные желания есть ничто иное, как инстинкт – повиновение, которому не лишено смысла, но не подчинено мысли. Значит, смысл не всегда зависит от нашей мысли и, стало быть – мысль помещённая „над“ уже не есть нашей. Отрешённость же от наших интересов и рождает иную форму мысли, которая суть не ангажирована и беспристрастна».
Подобная инфантильность размышления была вполне свойственна его натуре и желание мыслить в подобном ключе об осмысленных желаниях, была продиктована тем обстоятельством…
Тьфу ты… и я туда же!
Впрочем, вернёмся к действиям нашего героя. А именно:
Методично и не спеша, вымыв всю посуду и пропылесосив квартиру, Мовит принял к сведению тот факт, что начало весны, сопряжено с неким неоднозначным праздником осознания вины перед всем женским полом. Это был прекрасный повод напомнить той единственной и далёкой (четыре квартала в сторону центра) о своём существовании. Напомнить вниманием (в приделах ста – ста пятидесяти), заботой (ещё полтинник на цветы) и уважением (открытка).
Движение воздушных масс несущих в своих объятьях трепетное дыхание ветреной весны (по крайней мере,
