представила бы с ним!Надо себе без выбора, без «либо»,
налить и выпить! Нужно так же ведь,
сказать при этом Господу «спасибо»,
чтоб он, как раньше, не мешал и впредь!
«За колыханием гардин…»
За колыханием гардин,
сюжет мне видится один,
там молодая, без седин,
стоит в окошке мама.
Сегодня я как бы продрог,
и заболел и занемог.
Шафар звучит ли, просто рог,
идёт к финалу драма.
Жизнь отступает, как вода,
как гром, где горная гряда,
как если б где-то города,
косой равняла дама.
За нею нет уже надежд,
нет поля, леса без одежд,
ни умных нет и ни невежд,
футбол, азарт, «Динамо».
А я в другом окне седой,
в нём новый дождик молодой,
стучит не каплями, водой.
Шофар, молитва, мама.
Аролович Владимир
(Израиль)
«Сгнивают в погребе без банок овощи…»
Сгнивают в погребе без банок овощи,
К зиме (хворь мучает) закрыть не смог.
Приехал сын,
сто лет родства не помнящий,
Подкрасил лавку, починил порог.
И ближе к вечеру дождался «скорую»,
Над дверью лампочку вкрутил в патрон.
Затих старик…
Как будто срезал сорную
Траву на поле жизни Агроном.
«Мы с детства с ним знакомы…»
Мы с детства с ним знакомы.
Пусть я – космополит,
А он в церквях иконам
Оклады мастерит.
Я из породы бестий,
Он – любящий отец.
Среди фольги и жести —
Шмат сала, огурец.
Над яблоневым садом
Плывёт вечерний звон.
И пахнут сладко ладан
И горько ацетон.
На дне ещё немного
Спиртного.
В кайф сидим.
Так выпьем же за Бога,
Нас двое, он – один!
«Бывают и у нас мгновения…»
Бывают и у нас мгновения,
Когда разорван в крике рот.
И разум знает, что падение,
А сердцу кажется —
полёт!
«У Стены Плача толпы…»
У Стены Плача толпы.
А из Космоса токи.
Я стою не дыша.
Между камнем и небом,
Между словом и хлебом,
В оболочке душа.
«Семитских черт палитра…»
Семитских черт палитра.
Притален автомат.
Духов впитался в свитер
Цветочный аромат.
В причёске голос детства,
До плеч девятый вал.
Но как улыбкой дерзкой
Стреляет наповал.
Берет прижат погоном,
И с номером кулон.
Чего же каркал ворон
У мамы под окном?
«Всего-то был один росток…»
Всего-то
