ночевал в разбитой бочке —
и умер за три века до Христа?
Настал парад планет, и астрономы
со счёту сбились, выясняя месяц,
в который Марс подействует на Землю
и вызовет восстания и войны
в сознании животных и людей —
и как же это всё предотвратить.
Мне кажется, однако, что напрасно
причину ищут только лишь на небе.
В земных делах у космоса отныне
нет прежнего почтения и власти…
Нет, с астрономами не стоит спорить!
Порою и они бывают правы —
как прав тот человек, кто своё горе
увидел не в упор, а с расстоянья.
Я наблюдал затмение Луны,
уже сокрытой под земною тенью,
и размышлял о пройдённом пути,
как будто первый подводил итог:
достаточно ли я осуществил
необходимых и полезных дел,
и сколько предстоит осуществить.
И думал об одной порочной страсти,
затмившей моё зрение и слух.
Но в этих мыслях пребывал недолго:
края Луны заметно посветлели,
тончайший серп на небе появился,
и лунный свет свободно лёг на землю —
ночной, ненастоящий, отражённый.
Пожар был только словом – до тех пор,
пока вчера не обернулся явью.
Сгорел на даче небольшой сарай,
обычная садовая постройка.
Там ценных вовсе не было вещей:
лопаты, грабли, старые бумаги,
студенческие письма, дневники
и позабытые конспекты лекций.
Я думаю теперь, что слава Богу
в безветренную тихую погоду
огонь не перекинулся на дом.
Вот только этот невозможный запах
впитался в стены дома моего,
навязчивый солёный запах гари.
Соседний дом бульдозеры ломают
по плану, установленному мэром.
А следующий – мой дом в этом плане,
и скоро его очередь придёт.
Так нужно ли мне мэру возражать?
Достаточный уже накоплен опыт
по сносу разрушающихся зданий,
и, видимо, не следует жильцам
отстаивать убогое жилище —
бессмысленная трата сил и средств.
Но всё же мне отныне неспокойно.
Возможно, это просто осознанье
того, что я когда-то много рушил
и ничего не выстроил взамен.
Гляжу на муравейник под сосной,
гудящий холм из высохших хвоинок —
в нём целый город жизни муравьиной,
сообщество, достойное пейзажа.
