частица. Если бы Вселенная была жесткой, и потому неизменной, характер мира в последующем полностью зависел бы, я утверждаю на строго материалистических основаниях, от скорости этого первоначального толчка.
А что потом? Хаос!
Возмущение распространялось бы во все стороны со всевозрастающей сложностью.
Эдгар Аллан По, которого тоже вдохновляли научные рассуждения, писал в 1845 г.: «Как мысль не может исчезнуть бесследно, так и каждое действие не может не иметь бесконечных последствий». В рассказе «Могущество слов» (The Power of Words), опубликованном в Broadway Journal, некие придуманные им ангелы объясняют:
Пошевелив рукою, когда ты был жителем Земли, ты возбуждал колебания в окружающем воздухе. Колебания распространялись и передавались каждой частице земной атмосферы, которая с тех пор и навсегда была приведена в движение единственным движением руки. Земным математикам хорошо известно это явление.
Реальным математиком, которого имел в виду По, был архиньютонианец Пьер-Симон маркиз де Лаплас, для которого прошлое и будущее были не чем иным, как физическими состояниями, жестко связанными с неумолимой механикой законов физики. Настоящее состояние Вселенной (писал он в 1814 г.) представляет собой «результат ее прошлого и причину ее будущего»[18]. Вот вам жесткая Вселенная:
Представим себе на мгновение ум, способный постигнуть все движущие силы природы и соответствующие им состояния живых существ, притом настолько огромный, что может анализировать всю эту информацию. Этому уму известна общая формула, описывающая движения самых крупных тел Вселенной и мельчайших частиц, и для него нет неопределенности ни в будущем, ни в прошлом[19].
Некоторые и раньше верили в такой ум и называли его «Бог». Для Него не должно быть неопределенного или невидимого. Сомнение – для нас, смертных. Будущее, как и прошлое, должно быть открыто Его глазам. (Или нет? Может быть, Бога устраивает наблюдение за развитием его творения. Не исключено, что терпение входит в число божественных добродетелей.)
Этому высказыванию Лапласа суждена была более долгая жизнь, чем всем остальным его работам, вместе взятым. Оно то и дело всплывает в философствованиях следующих двух столетий. Всякий раз, когда начинается разговор о судьбе, свободе воли или детерминизме, маркиз тут как тут. Хорхе Луис Борхес упоминает его «фантазии»: «…Что нынешнее состояние Вселенной, в теории, сводится к формуле, из которой Некто мог бы вывести целиком будущее и прошлое».
Путешественник во Времени придумывает всезнающего наблюдателя:
Для какого-нибудь всезнающего наблюдателя не было бы забытого прошлого – не было бы ни одного отрезка времени, который выпал бы из реальности, – и не было бы неопределенного будущего, которое только еще предстоит узнать. Видя все настоящее, всезнающий наблюдатель точно так же видел бы все прошлое и все
Такой подход известен как лапласовский детерминизм: зная начальные условия и законы изменения системы, можно определить ее состояние в любой момент.
Этот «ум» известен в научной среде как «демон Лапласа».
