произнёс Борис.
– У меня теперь другая жизнь, – пожала плечиками рыжая.
– А что ж ты на меня кинулся, раз не под гипнозом? – Степан отвесил экстремалу лёгкий подзатыльник.
– Извини, командир, – пожал плечами Утырок. – Я ж Наташку защищал.
– Жентльмен, шлёпанцы Суворова! – ухмыльнулся брат. – Кстати, по поводу жентльменов. Ты, рыжая, к Тарасу возвращаться собираешься? А то он, бедолага, совсем заскучал.
– Облезнет! – Натали хихикнула и посмотрела на Вольдемара.
– Пусть ищет замену, – подтвердил он. – Закончил я с экстремальной жизнью, мужики. Пора остепениться.
– Не, ребята, я сейчас прослезюсь! – шмыгнул носом Закидон. – Что с нами бабы делают!
– Послушай, детектив, – вспомнил я. – А как ты нашу систему безопасности обрушил?
– Я ничего не делал, – Борис непонимающе посмотрел на меня. – А что с ней?
– Сдохла, – не стал ничего объяснять Степан. – Пойдём, преступнички. Нечего тут рассиживаться.
23. Зловредного детектива посадили в поруб. Впрочем, не думаю, чтобы с ним что-то плохое случилось. Завтра пир, завтра весь день просидит в заключении. А послезавтра отец с ним поговорит и, скорее всего, отпустит.
Воображаемого предателя Утырка Степан и Прошка увели в «Скрипучую телегу». Чуть позже туда подтянулся и Гаврила. Без дружеского мордобоя, судя по всему, не обойдётся.
Я же отказался от посиделок и остался на конюшне. Не то, чтобы я хорошо говорил по-немецки. Откровенно говоря, никак не говорил. Но, всё-таки, фраза о пяти языках внушала оптимизм. Правда, их приписывали Тишке. Но рогатый молчал, как рыба об лёд. Кстати, от своего ослика я тоже ничего добиться и не смог. А ведь ясно слышал все его «хендехохи» и «капитулирены». Короче, просидел с этим ушастым врединой полночи и несолоно хлебавши отправился домой.
Тихонько зайдя через кухню, я прокрался по коридору к своей комнате. Из-под двери пробивался тусклый свет.
– Читает, что ли? – подумал я. – Эдак всё зрение себе испортит.
Был бы в моей двери врезной замок, я б подсмотрел сквозь замочную скважину. Но у меня даже засова не было. Поэтому я чуть приоткрыл дверь и проскользнул внутрь. Хорошо смазанные петли не издали ни малейшего скрипа.
От неожиданности я онемел и застыл на пороге. На моей кровати сидела русоволосая красавица в нижнем белье персикового цвета. В левой её руке был гребень. Правую она периодически подносила к столу, на котором лежал продолговатый предмет.
– Применить, – тихо проговорила она, и посреди комнаты появилась ещё одна красавица.
На этой было расшитое красное платье, красные сапожки на высоком каблуке, а на голове драгоценный венец. Моя гостья несколько раз провела гребнем по своим волосам и сморщила маленький чуть вздёрнутый носик.
– Попса! – заявила она, и вторая девица тут же исчезла.
Отложив
