ко мне в доверие, сидя под дверью и призывно курлыча сквозь щелку, но когда я уже был готов сдаться, то ловил взглядом его хвост, видел ужасающее зеленое пятно, и сердце мое твердело.
Ахиллес посетил один из наших уроков, но ему в доме не понравилось. Он все утро блуждал по комнате и скребся то о плинтус, то о дверь. А иногда он застревал и начинал отчаянно елозить, пока его не спасали из-под какого-нибудь пуфа. Маленькая комната была тесно заставлена мебелью, и, чтобы добраться до одного предмета обстановки, надо было практически все передвинуть. После третьей генеральной перестановки Джордж сказал, что он не привык к таким нагрузкам и что в саду Ахиллес будет чувствовать себе гораздо счастливее.
В результате компанию мне составлял один Роджер. Но как ни приятно класть ноги на теплую мохнатую спину, пока ты бьешься над очередной задачкой, все равно трудно сосредоточиться, когда солнце пробивается сквозь ставни, рисуя на столе тигровые полосы и напоминая тебе о том, чем ты мог бы сейчас заняться.
За окном же в оливковых рощах пели цикады, в виноградниках по каменным поросшим мхом ступенькам сновали яркие, будто раскрашенные, ящерицы, в зарослях мирта скрывались насекомые, а над каменистым мысом стаи разноцветных щеглов перелетали с возбужденным посвистом с чертополоха на чертополох.
Когда это дошло до Джорджа, он мудрым решением перенес наши занятия на природу. В какие-то утра он приходил с большим махровым полотенцем, и мы отправлялись через оливковые рощи и дальше по дороге, словно выложенной пропыленным белым бархатным ковром. Затем сворачивали на козью тропу, что тянулась поверх миниатюрных утесов и спускалась к уединенной бухточке, окаймленной полумесяцем из белого песка. Там низкорослые оливы отбрасывали желанную тень. С вершины утеса вода в бухте выглядела совершенно неподвижной и прозрачной, так что легко было усомниться в ее существовании. Над песчаным ребристым дном, казалось, прямо по воздуху плавают рыбки, а на шестифутовой глубине отчетливо просматривались подводные скалы, где актинии пошевеливали хиленькими цветастыми пальчиками и раки-отшельники таскали на себе домики-панцири.
Раздевшись под оливами, мы входили в теплую прозрачную воду и плавали, разглядывая под собой скалы и водоросли, иногда ныряли за добычей: особенно яркой раковиной или гигантским раком-отшельником с актинией на панцире, напоминавшей розовый цветок на шляпе. Здесь и там на песчаном дне росли черные ленточные водоросли, а среди них жили морские огурцы. Шагая по воде и глядя под ноги на спутанные блестящие и узкие водоросли зеленоватого и черного цвета, над которыми мы нависали, как ястребы над незнакомым пейзажем, можно было разглядеть этих, пожалуй, самых отталкивающих существ морской фауны. Около шести дюймов в длину, они выглядели в точности как длинноватые сосиски из толстой коричневой морщинистой кожи – почти неразличимые примитивные существа, лежащие на месте, колыхаемые волной, одним
