телефоны – просят пока что передавать наблюдения через штаб дивизии. Делать нечего!
Спешно начинаем множить карту с квадратами в тех ее частях, какие нужны для нас, и рассылаем по полкам; для корректуры стрельбы пока что приказываю наблюдения передавать через штаб дивизии. Вся эта процедура занимает много времени. Бой продолжается. Тяжелая немецкая батарея с высоты 102 открывает огонь по рабочему поселку у форта № 3, где расположился наш штаб, зажигает рядом стоящий с нами деревянный барак и заставляет нас перебраться в самый форт, где нам отводят два малюсеньких блиндажа: один для штаба, другой для телефонистов; как сельди в бочке набиваемся туда. Нужно заметить, что форт № 3, хотя и находящийся в секторе, наиболее угрожаемом со стороны противника, тем не менее, был еще не достроен: в блиндажах для коменданта, канцелярии, <околодка>, телефона и прочих служб еще не было бетонно-рельсовых покрытий, водопровод действовал с отказами, электричество хромало, приведением всего этого в надлежащий вид занят был весь гарнизон форта, состоявший из дружины под наблюдением и руководством инженер-полковника Модраха[246]. Телефонная связь была со штабом крепости и начальником сектора. Все это мы разглядели потом, а пока, забравшись на форт, я установил треногу со своим цейсом в одну из бетонированных нишей главного бруствера и все время наблюдал за ходом боя, видного для меня как в панораме.
Больше всего боялся отхода частей назад, так как огонь противника, особенно артиллерийский, усиливался, видимо, к нему подходили подкрепления, а мерзлая земля мешала нашему окапыванию. Скоро это мое предположение оправдалось: командир 169-го полка полковник Николаев из фольварка Кулаковщизна доносит: «Со стороны Голынки на Гиновичи двигаются большие неприятельские колонны, прикажите крепостной артиллерии их обстрелять!» Передаю об этом начальнику артиллерийского сектора, а полковника Николаева прошу наблюдать и сообщать через штаб дивизии свои наблюдения. На этот раз, по наблюдениям полковника Николаева, стрельба наша удачна: колонны расчленяются, меняют свое направление и скрываются за складками местности.
Командир 172-го пехотного Лидского полка доносит, что, подходя к селу Раковичи, встречен ружейным огнем, остановился и подготавливает атаку мортирной батареей, на огонь которой из гати начинает отвечать немецкая артиллерия. Просит крепостную артиллерию обстрелять эту гать, так как по ней переходит на нашу сторону немецкая пехота. Передаю об этом в крепостную артиллерию – начинают стрелять и в ту сторону. С каким успехом, трудно сказать – дистанция громадного размера, 9–10 верст[247].
Сведений о движении 84-й пехотной дивизии, долженствующей наступать из Домбровы на фронте Липск – Рыгаловка, никаких не имеется, ничего не сообщают также о подходе 26-й пехотной дивизии.
К полудню по всем дорогам и тропам, идущим от сражающихся полков, потянулись вереницы раненых и носильщиков, в таком числе, какого
А. В. фон Модрах был не полковником, а подполковником.
Наши 6-футовые орудия весом 200 пудов имеют дальность 11 верст, а весом в 120 пудов – только 7 верст. Какие были тут на вооружении орудия, так и не знаю.
