я.
Он опустил глаза, и мы замолчали. Я была в полном ступоре, и почему-то на первый план вылезла мысль, что такими темпами я пропущу бой курантов. Надо о чем-то говорить подумала я, и выдала:
– Не холодно? Задницей прямо на полу сидишь.
– Тут коврик, – пробурчал он.
– А… Ну тогда сиди, конечно.
Снова повисло молчание. Не тягостное, когда нечего друг другу сказать, а наэлектризованное, когда столько всего сказать нужно, что просто не знаешь с чего начать. Я переминалась с ноги на ногу, как скаковая лошадь, а он просто рассматривал свои руки. Прекрасные, мужественные… Лера! Не смей! Не позволяй себе даже думать об этом! Я помотала головой и ляпнула первое, что пришло в голову:
– Ты что, прямо вот так сюда приехал, в пиджаке? На улице минус тридцать.
– Я на машине, – он поднял на меня глаза. – Ты что, не видела на парковке синий «Бугатти»? Или у Вас «Бугатти» во дворе, это норма?
– Да хоть на карете, – психанула я. По правде говоря, я ничего не видела, потому что опаздывала домой к двенадцати. – Тебе что нужно?
Он неопределенно пожал плечами и снова уставился на свои руки.
– Слушай, отодвинься от моей двери и можешь и дальше глубокомысленно отсиживать свой зад.
Я подошла к двери. Он поднялся – вырос надо мной, глядя на меня сверху вниз. Каждый раз, когда он был настолько близко и смотрел на меня вот так, мне казалось, что я становлюсь еще меньше, чем я есть. Он сделал шаг в сторону, пропуская меня, и когда я подошла к двери, оказался за моей спиной. Только со второго раза мне удалось вставить ключ в замок. Дверь открылась, и я шагнула в квартиру. Я повернулась к нему, чтобы эффектно попрощаться, но он нагло перешагнул порог моего дома и, аккуратно подвинув меня, закрыл за собой дверь. Он неспешно снял с себя пиджак и повесил его в прихожей. От такой наглости у меня начисто отнялся язык. Я молча смотрела, как он, так же неторопливо, снимает один туфель, затем второй и аккуратно ставит их на полку для обуви, а затем, неспешно проходит мимо меня в мою же комнату. Не знаю, какое у меня было лицо, но подозреваю, что меня всю перекосило от возмущения. Но Влад даже не взглянул на меня. Я наскоро отделалась от одежды, побросав все абы как, и с праведным гневом полетела к себе. Открыв дверь, я увидела, как он во весь свой рост растянулся на моей кровати, зарываясь лицом в подушку.
– Ты что себе позволяешь? – возмущенно зашипела я.
Он повернулся ко мне, и я увидела, как по его лицу растекается блаженное удовольствие.
– У тебя очень удобная кровать, – сказал он тихо.
Я мельком глянула на то, как свисают с края его длинные ноги.
– Я-то знаю, ведь это МОЯ кровать. Что тебе здесь нужно?
– Мне нужна вот такая удобная кровать. Где вы ее покупали?
– Не помню. Не знаю. Слушай, я вполне серьезно тебя спрашиваю? Я не шучу.
Он
