и большой, прикрывающей нижнюю – тоже отвердевшую. А вот язык вовсе не чувствовался!
А говорить-то – возможно?
Григорий Францевич попытался для начала сказать что-нибудь, например, «доброе утро», но вместо человеческого членораздельного голоса смог с усилием выдать лишь какое-то шипение. Словно бы чайник закипал.
Как же теперь идти и сообщать органам про шпионов, когда языка – нет, зубов – нет, рук – нет, костей – нет?
Шипение Кафкина громкость возымело достаточную, чтобы биробиджанские родичи услышали его.
– Что это? – беспокойно спросила теща. – Вроде, в чулане есть кто-то? Может, вор забрался?
– Чего ему там делать? – ответил тесть. – Что он там найдет, кроме дохлых мышей?
Типичный мул! Какие еще «дохлые мыши»? Ведь лично говорил ему, что здесь хранится политическая партийная периодика, а в будущем будет «красный уголок»!
– Надо будет Вальке попозже сказать, чтоб нашла мужа, – заметила теща. – Не дело это, когда муж спозаранку по алкашам шляется. В армии его хоть дисциплина, импотента, держала, а теперь, вишь ты – почуял волю!
Они удалились, а Григорий Францевич, спустивший, наконец, нижнюю часть туловища на пол, стал составлять план действий.
Главное – не отчаиваться! Во-первых, вполне возможно, что все происходит в бреду, хотя и весьма натуральном. Надо просто выждать пробуждения. Логично? Логично. Во-вторых, даже если – что под большим вопросом – он действительно стал гусеницей, это еще не значит, что так будет все время. Надо полагать, настойка эта – типа гималайского самогона. Только, если наш родной первач человека пьянит, то эта дрянь импортная обращает нормальных людей в гусениц. Но! Как заканчивается действие самогона и человек трезвеет – так закончится и действие колдовского зелья! Надо просто подождать. Верно? Конечно, верно! Но просто ждать – смысла нет. Лучше всего найти ОРАНЖЕВОГО и потребовать, чтобы вернул человеческий облик. Как? А вот это уже его проблемы! Если, мерзавец, превратил в гусеницу, пускай назад облик возвращает! А иначе и по суду затаскать за такие вещи можно! Да еще и моральную компенсацию впендюрить на несколько миллионов! Или – миллиардов?
Мысль о том, что можно будет отсудить у кришнаита много денег, подняла Кафкину настроение. Ох, сколько можно будет капусты засолить да рассолу наготовить!
Значит, что нужно сделать?
Перво-наперво – поговорить с Валькой. Пояснить ей, что гусеницей он стал временно, что ей нужно будет стукнуть судейским на йога.
Да …
А, как ей пояснишь? А вот как – надо будет написать. Очень даже просто – берется в рот авторучка, и пишется ШВАБРЕ послание. Типа: «Без паники, родная, это я – твой Гриня. Временно превращен йогом в насекомое. Не волнуйся, мы его засудим так, что и на «Мерседес» хватит, и на дом в Праге!». Вот. Это – правильно! Она баба жадная: как поймет, что дело пахнет деньгами, так всю душу из йога вытрясет. Тут главное, чтобы биробиджанцы не пронюхали. ЭТИ запросто могут
