style="font-size:15px;"> – Хочешь есть?
Саня капал на руку воском от зажженной свечи, пока она доедала остатки картошки, отнятой у подмигивающего Михалыча.
– Меня скоро с работы уволят, – пробормотал Саня, пристроившись на краешке матраца. Она не отвечала.
– Михалыч обещал найти место. Может, будем вместе жить? Квартиру снимем, – он нервно водил рукой над свечой – обжигаясь и отдёргивая её, разглядывая следы от копоти.
– Выключи свет, – попросила она у сковороды, царапая вилкой эмаль.
Он встал с матраца и, кинув ей вязаный свитер, лежавший на стуле, нажал на кнопку выключателя.
Тишина разбилась о несуразный грохочущий сумбур, и они одновременно вздрогнули. Снизу раздались восхищённые причитания Михалыча. Саня выглянул в окно – по крыше с настойчивостью пьяного гостя стучал град вперемешку с дождём.
– Это ты нашаманил, да? Только у тебя зимой может начаться дождь, – она подняла голову и, взглянув на него, улыбнулась. Саня покачал головой, подтверждая, пружина вытолкнула на его лицо ответную улыбку, скрутив желудок.
Она натянула свитер и поежилась. Град свирепствовал. Михалыч внизу выкрикивал что-то матное и языческое. Саня пристально наблюдал за ней, а она – за бликами от свечи. Он взял со стола разваливающийся неутбук и включил музыку. Руки почти перестали подрагивать.
– Что ты делаешь? – она вскочила и посмотрела на него, как на безумного. Саня засмеялся.
– Залезай обратно.
Он почти что накрыл свечу, стоящую перед ней, одеялом. Он был титаном, на котором держался их маленький дом.
Переборов все пришедшие на ум предостережения, она залезла под одеяло и пододвинулась к нему, протянув руки к свече.
– Я хочу домой.
– Я тоже хочу домой. Мне не нравится этот город.
Саня непонимающе посмотрел на нее.
– Мне кажется, дождь сейчас пробьёт крышу, но до нас не доберётся, мы надёжно спрятаны. Представь – это наш магический дом, он повязан волшебством, – прошептал Саня.
Она провела рукой по его седеющим волосам.
– А Михалыч – злой колдун, это он такой дождь придумал, а не я.
Её рука оказалась у Сани на животе, в котором что-то окончательно оборвалось, а губы приоткрылись, просвечивая красным в бликах свечи.
Он отодвинул её руку, а потом, в ответ на непонимающий взгляд, вновь притянул её, провёл по ней губами.
– Подожди, – неуверенно протянул Саня.
Но она не хотела ждать.
Динамики старенького нетбука разрывала увертюра Чайковского. Падение – взлёт, падение – взлёт, падение – взлёт, падение
На обрыве
Название этой философской конференции не помнил никто, даже организаторы задумывались перед тем, как произнести его.
Парень
