и я дал им речь. Это было нелегко, ведь язык и гортань собаки не приспособлены для членораздельной речи. Но хирургия сделала свое – не сразу, конечно, через промежуточные этапы – хирургия и скрещивание. Зато теперь… теперь, надеюсь… Конечно, утверждать что-нибудь рано…
Грант взволнованно наклонился к нему:
– Вы хотите сказать, что перемены, которые вы внесли, передаются по наследству? Хирургические коррективы закрепились в генах?
Вебстер покачал головой:
– Сейчас еще рано что-нибудь утверждать. Но лет через двадцать я, пожалуй, смогу вам ответить.
Он взял со стола бутылку с бренди и вопросительно поглядел на Гранта.
– Благодарю, – кивнул тот.
– Я плохой хозяин, – извинился Вебстер. – Вы распоряжайтесь сами.
Он поглядел на огонь через рюмку.
– У меня был хороший материал. Собаки – сметливый народ. Сметливее, чем вы думаете. Обыкновенная дворняга различает полсотни слов, больше, вплоть до ста. Добавьте вторую сотню – вот вам уже и обиходная лексика. Может быть, вы обратили внимание на речь Нэтэниела? Самые простые, необходимые слова.
Грант кивнул:
– Простые и короткие. Он сам сказал мне, что многое еще не может выговорить.
– В общем, работы еще непочатый край, – продолжал Вебстер. – Главное впереди. Взять хотя бы чтение. Собака видит не так, как мы с вами. Я экспериментировал с линзами, они корректируют зрение собак, так что оно приближается к нашему. Не поможет – есть другой способ. Пусть человек подлаживается. Научимся печатать такие книги, чтобы псы могли их читать.
– А сами псы, они что об этом думают?
– Псы? – повторил Вебстер. – Хотите верьте, хотите нет, Грант, они в восторге. И дай им бог… – добавил он, уставившись на пламя.
Следом за Дженкинсом Грант поднялся на второй этаж, где помещались спальни, но в коридоре его окликнул скрипучий голос из-за приоткрытой двери:
– Это вы, приятель?
Грант озадаченно остановился.
– Это старый хозяин, сэр, – прошептал Дженкинс. – Ему часто не спится.
– Да! – отозвался Грант.
– Устали? – спросил голос.
– Не очень.
– Тогда зайдите ко мне, – пригласил старик.
Томас Вебстер сидел в постели, обложенный подушками, в полосатом ночном колпаке. Он перехватил удивленный взгляд Гранта.
– Лысею… Зябко без головного убора. А шляпу в постель не наденешь.
Потом прикрикнул на Дженкинса:
– А ты что стоишь? Не видишь, гостю выпить надо.
– Слушаюсь, сэр. – Дженкинс удалился.
– Садитесь, – предложил Томас Вебстер. – Садитесь и приготовьтесь слушать. Я как наговорюсь, потом лучше засыпаю. Да и не каждый день мы новые лица видим.
Грант сел.
