прождали несколько суток. Бродили по городу, заходили в кафе, пили чай и говорили, говорили… Это было так, рассказывала мама, будто они уже были знакомы, потом расстались на много лет и снова случайно встретились. Через месяц отец прилетел в Москву. Поженились. Родился Лёшка. Но года через четыре отец уехал к себе в Ушаковку. Насовсем.
– Так бывает, человек не может прижиться на каком-то месте, – объяснила мама, когда Лёшка подрос. – Я ведь тоже не смогла бы у него жить. Хоть и слетала посмотреть, могу ли там остаться. Нет, не мое это всё. Ну а здесь не его всё было. Так бывает, Лёш… – И хоть говорила она спокойно, он видел: ей грустно.
– Отец-то где у тебя? – отвлекла его от воспоминаний Светлана Николаевна.
– В Ушаковке, – ответил Лёшка.
– Слышала. Это далеко. Добираться и добираться от нас.
– Очень далеко? – уточнил Лёшка.
– Порядочно. Сначала рекой до Колотовки. Потом по тайге. Ты сам-то откуда?
– Из Москвы.
– Хороший город, – похвалила Светлана Николаевна. – Только как вы там живете? Дышать же нечем. Вот у нас воздух! Пить можно, какой воздух. А я из Анапы возвращаюсь. У брата внук родился. Летала на крестины. Ты бывал в Анапе?
– Бывал, – кивнул Лёшка, – в детстве. – И откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза.
– Отдыхай. Не буду мешать, – сказала соседка.
Лёшка, сам того не заметив, задремал. Проснулся оттого, что самолет резко качнуло.
– Ох, божечки! – услышал он взволнованный шепот Светланы Николаевны. – Что это?
– Турбулентность, – солидно бросил Лёшка, совсем просыпаясь.
Самолет ухнул в воздушную яму. В груди неприятно защекотало, ком подступил к горлу, заложило уши.
– А-а-а!.. – тонким голосом вскрикнула Светлана Николаевна.
– Всё нормально. На посадку идем, – успокоил Лёшка, пристегнулся и стал смотреть за стекло иллюминатора.
Самолет быстро снижался. Они вынырнули из облаков, как из-под одеяла, – сразу стала видна земля. От края до края, сколько хватало взгляда, тянулась тайга. Пока это был лишь сплошной зеленый ковер, но чем ниже опускались, тем отчетливее становились видны покрытые лесом склоны, распадки, между ними кривыми шрамами тянулись впадины. В одной ярко мелькнуло что-то и сразу погасло.
«Наверное, река», – догадался Лёшка.
Они еще снизились. Уже можно было различить неровные верхушки деревьев. Лёшка посмотрел на горизонт. Тайга с высоты и правда была похожа на море (такое сравнение он читал где-то или слышал), только вместо волн бежали к горизонту, накатывая друг на друга, поросшие лесом высокие сопки.
– «За горами, за лесами…» – прошептал Лёшка.
Эту фразу он запомнил еще маленьким. Так отец начинал рассказывать сказки. Но сколько Лёшка ни вспоминал, о чем они были, вспомнить не мог. Уж точно не о Коньке-горбунке, который начинался этими словами: «За горами, за лесами, за широкими морями…»
Самолет
