отчет обо всех действиях их. Но о царе Алексее Михайловиче мы совершенно ничего не знаем, кроме кратких отрывков, находимых в грамотах, указах, иностранных газетах и современных ему иноземных писателях.
Выше видели мы новый закон, воспрещавший частную продажу вина. Напиток сей, равно как пиво и мед, повелено было подавать на казенных кружечных дворах. Соль, составляющая одну из важнейших отраслей государственной промышленности, продавалась также в подрыв казне тайными злоупотребителями. Против сего приняты были строгие меры, и продажа соли поручена гостю Шорину. При сем новом распоряжении, говорит Олеарий, набавлена одна гривна, и соль начали продавать по 30 копеек пуд. Но по грамоте от 18 марта 1646 года[50] видно, что на соль прибавлено по 20 копеек за каждый пуд, а в вознаграждение отменены сборы стрелецкие и ямские, которые, как сказано в грамоте, сбираются не равно: иным тяжело, а иным легко. В феврале 1648 года отменена сия надбавка на соль.
Распоряжения сии и возвышение цен взволновали не укротившиеся еще умы площадной черни и скитавшихся монахов. Привыкнув к мятежам, раздору, безначалию и неповиновению во время самозванцев и владычества поляков, произвели они явный бунт, и чернь, прибежав в неистовой ярости к царскому дворцу, потребовала выдачи Бориса Ивановича Морозова и окольничих Плещеева и Траханиотова[51].
Самодержавная власть царей российских имела тогда столь слабое основание, что царь Алексей Михайлович выходил сам уговаривать мятежников, приказал им выдать Плещеева и должен был слышать с прискорбием, что они убили его, Назара Чистого, гостя Шорина и ограбили дома ближних бояр.
На другой день, июня 3 числа 1648 года, случился жестокий пожар[52], в который выгорело множество церквей и домой. Несчастье сие ожесточило еще более бунтующих: они пришли опять ко дворцу и требовали выдать им окольничего Петра Траханиотова, которого и казнили публично на площади. Замечательно, что голову убитого уже Плещеева топтал монах за то, что был им когда-то высечен. Монах же присоветовал бросить труп Траханиотова в огонь для прекращения пожара.
Бунт сей продолжался одни только сутки, по прошествии коих схвачены были зачинщики и главные бунтовщики. Некоторые из них казнены, а другие повешены[53].
Бунт сей описан с большими подробностями Олеарием и Н. М. Карамзиным, который основал все повествование свое на одном только рассказе первого. Голштинский посланник Адам Олеарий говорит: «Милославский, выдав дочерей своих за царя и Морозова, стал очень высокомерен и ненасытен к подаркам. Его происками отставлены были многие чиновники, и места их замещены были его родственниками, которые кинулись, как голодные волки, на просителей. Злостнейшие из них были Леонтий Степанович Плещеев и зять его Петр Тихонович Траханиотов».
По актам того времени видно, что первый заседал в Земском приказе, а второй – в Пушкарском.
Cм. Собрание государственных грамот и договоров. Т. III. С. 425.
В «Дворцовых записках» показан бунт сей 25 мая, у Олеария – 6 июня по новому стилю, что будет 27 мая, у Голикова – июня 2, у Карамзина – 23 июня. Но вернейшим материалом надобно принять не Олеария, у которого списал покойный Карамзин помянутый бунт, но нижеприведенный указ о пожаре, который согласен и с Голиковым. См. «Дворцовые записки». Т. II. С. 68. Дополнение к Деяниям Петра Великого. Т. III. С. 18. Сочинения Карамзина, изданные Селивановским. Т. VIII. С. 318. Олеарий. Кн. III. Гл. XVI. С. 130.
На предмет сего пожара состоялся особый указ сентября 14 числа 1648 года, коим дозволялось всем служащим, у коих дворы сгорели июня 3 числа 156 года, уехать из Москвы по 1 января 157 года. См. Максимович. Указатель.
См. Хилков. Ядро российской истории. С. 454: «Зане многое количество их перевешано по государеву указу и казнено и в тот день все утихло». Но число не показано. См. также: Les fastes de la Pologne et de la Russie. Т. II. С. 97.
