жильцов. А вот заборы непьющих и состоятельных стояли прямо, всеми силами сопротивляясь инерции окружающей геометрии. Я уже знал всех на этой улице, и заборы, как лакмусовые индикаторы, говорили о своих хозяевах больше, чем их слова и внешность. Забор Людмилы повело едва заметно: это объяснялось тем, что одинокая баба регулярно брала на постой практикантов, которые выправляли забор.
Однако в этом году Людмиле не повезло: единственного парня, то есть меня, поселили в избе Зайнап-апы, старой татарки, показавшейся мне на первый взгляд лет ста от роду, как колдунья Гагула, которая охраняла вход в копи царя Соломона. Выглядела Зайнап-апа так, будто и вправду провела жизнь под солнцем африканской саванны, ее ссохшееся темное маленькое лицо, изрытое морщинами, освежали только яркие бусинки глаз с набрякшими веками, привыкших щуриться – то ли от смеха, то ли от слез.
Зайнап-апа еще кое-чем была похожа на Гагулу. Ей также был известен вход в некое подземелье, куда вела крутая, скользкая земляная лестница. Из подземелья с большой важностью извлекались соленья, сыры и домашние колбасы. Вместо шаманских заклинаний Зайнап-апа играла на гармони – она называла ее гармун – и распевала лихие матерные частушки: «У хазрата много рыбы, у Равиля – караси. У татарки жопа мыта. Ох, якши, якши, якши»[2]. Пять лет назад Зайнап-апа схоронила мужа, и Валеев прикомандировал меня сюда для срочной помощи по дому. В первую очередь всех и здесь волновал пресловутый забор.
Девчонки завтракали. Несмотря на ночные возлияния, выглядели они превосходно.
– Лимонов нет, – сообщил я, передавая с порога мешочек с медом. – Давайте реанимируйте быстрее ваши прекрасные бренные тела!
– Куда торопиться-то? – лениво процедила Марина. – Быстро, сам знаешь, кто родится. А поросят надо с толком кастрировать.
– Валеев сказал «отмена миссии».
Марина вышла в сени и вернулась с баллоном молока в руках.
– Ну тем более, – бросила она, проходя мимо меня.
От ее одежды и волос пахло чем-то томно-сладким, молочно-конфетным. Вчера я этого не заметил. Обе подруги были сейчас сонные, ненакрашенные, с чуть припухшими от сна веками и губами и смотрелись настолько секси, что я даже не знал, кого выбрать, предоставься мне такая возможность. Впрочем, никаких возможностей мне предоставлено не было, а в городе меня ждала девушка. Надеюсь, что ждала. Я, во всяком случае, помнил о моей Марго каждый день.
На сообщение о вакцинации коров под присмотром Валеева Марина и Лейла отреагировали неожиданно бурно.
– А леди Ди тоже будет на вакцинации? – подняла идеальную черную бровь Лейла и с особым значением взглянула на подругу. Между собой «леди Ди» мы называли Диану Игоревну – валеевского зама. У Дианы был на удивление тонкий нос, белая фарфоровая кожа и тонна чувства собственного достоинства, порой граничившего с высокомерием. Диана городская, в деревню ее занесло по каким-то то ли семейным, то ли финансовым причинам, и она всеми
Хорошо
