а не тех старорежимников, которые уже теперь говорят, что как только Петроград будет взят, штыки придется повернуть против Ревеля и его «автономистов» – самостийников….
Я принялся за работу. Но в моей тогдашней штаб-квартире, в Гельсингфорсе, мои разговоры о военной кооперации с эстонцами, а главное, условия этого сотрудничества вызвали чуть ли не переполох в тамошних руководящих русских центрах.
А. В. Карташев и ближайшие его сотрудники по политической части, в том числе главным образом молодой инженер И. Г. Новицкий, человек энергичный, твердой воли и решительный, оказывавший сильное влияние на бывшего министра Временного правительства, они и слышать не хотели о декларировании принципа самоопределения в пользу эстонцев как conditio sine qua[10] для совместных военных действий на южном берегу залива.
Юденич, с которым я подробно и обстоятельно говорил на эту тему, смотрел на вещи проще и не повторял вслед за Карташевым, что мы, мол, не имеем никакого права «расточать» наследие предков и выдавать хартию вольности «разным» эстонцам и латышам. Он уже успел завязать отношения с действовавшим в Эстонии русским Северным корпусом и знал, что почва там весьма благоприятна для развития широкого противоболыиевистского военного дела.
Значит, рассуждал он, там можно подраться, а это ведь главное. Политику же пускай делают другие. Пускай они (т. е. Карташев и Политическое совещание) создают такую политическую обстановку, при которой ему, Юденичу, удалось бы собрать разбросанных по Финляндии русских офицеров и добровольцев (числом до шести-семи тысяч), формировать из них на территории Финляндии несколько батальонов, перебросить их на южный берег залива, в Эстонию, в подкрепление действующего там Северного корпуса и, заручившись поддержкой союзников и эстонцев, начать во главе этой маленькой армии поход на Петроград. Ведь он, Юденич, только «старший начальник» русских войск, оставшихся на обоих берегах залива, но не политический вождь; поэтому пускай о «политике» заботятся другие…
А эти «другие» действительно так хорошо позаботились об этой политике, что однажды (в конце февраля 1919) ко мне прибегает взволнованный эстонский представитель в Финляндии и будущий военный министр д-р Ханко и сообщает, что дело «проваливается». Оказалось, что съездившая для переговоров в Ревель делегация в составе князя Волконского (бывшего товарища председателя Государственной думы), генерала Суворова и какого-то никому неизвестного полковника Гершельмана заговорила с эстонцами о «правомочиях органов самоуправления… Эстляндской губернии», об условиях передачи Ревельского порта, железных дорог, почты и телеграфа в руки русских организаций и об установлении единого командования в лице Юденича…
Эстонцы были возмущены: они говорят о независимости, о декларации права на самоопределение, у них своя армия, свое правительство, свое дипломатическое представительство в Лондоне и Париже, Англия помогает им оружием
Непременное условие
