все происходящее, упустили инициативу из своих рук и пассивно подчинились свершившимся фактам.
При такой обстановке последовали пресловутые приказы № 1 и № 2 из военной комиссии Петроградского Совета солдатских и рабочих депутатов{22}. Приказы, передаваемые по радио «всем, всем, всем», доходя до солдатских масс непосредственно, приносили двоякий вред: во-первых, прямой – вследствие своих положений, до основ разрушающих армию, во-вторых, косвенный – тем, что исходили они не от военного начальства, а со стороны власти более сильной, чем это начальство. Начальство, таким образом, отметалось в сторону: революция отмежевывалась от офицеров; между ними и солдатской массой разверзлась пропасть, и с первых же дней революции офицеры, все без различия, были окрещены контрреволюционерами, несмотря на то, что многие из них ни единым актом, ни единым словом не подали повода к этому против них обвинению.
Наконец Верховное командование спохватывается, хочет урегулировать революционное движение в армии: делает попытку созданием солдатских, офицерских и смешанных комитетов создать тот предохранительный клапан, благодаря которому можно было бы спасти армию от взрывов. Тщетная попытка. Комитеты, конечно, не ограничиваются той скромной ролью, которая уделяется им программами штаба Верховного главнокомандующего, и стремятся к полному самоуправлению во всех отношениях, самоуправлению, являющемуся совершенным абсурдом в глазах военных людей, привыкших видеть в армии коллективную силу, объединенную волей одного лица и являющуюся его послушным орудием{23}.
Но как-никак приходилось мириться с фактами, выбирать из зол наименьшее, стараться найти хоть какой-нибудь выход из создавшегося положения, но, конечно, не из личных выгод, не из опасения потерять место. Боже сохрани. Напротив, гораздо проще и легче для себя было бы вовсе удалиться от дел. Тогда это было очень легко: стоило только немного промедлить с осуществлением «завоеванных свобод» или высказать громко неудовольствие существующим порядком, как всесильный комитет высказывал «недоверие и требовал смещения начальника», не отвечающего современным требованиям, а военный министр немедленно исполнял это требование.
Частная деятельность в то время нуждалась еще в работниках, и выброшенные таким образом за борт военные тотчас же получали заработок, обеспечивающий им кусок хлеба. Но это было бы равносильно подаче рапорта о болезни с целью уклониться от исполнения трудного поручения. Нет, совесть не позволяла покинуть свой пост в такое время, и большинство оставалось на своих местах, переламывая себя, вырывая с корнем убеждения, впитанные с молоком матери, и стараясь, хоть наружи, примениться к новым взглядам и понятиям.
Помню растерянность и подавленное состояние командующего нашей армией, генерала от инфантерии Горбатовского, 67-летнего старика, участника трех компаний: 1877, 1904 и 1914 годов, дважды георгиевского кавалера
Вышедший 1 марта 1917 г. Приказ № 1 Объединенного Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов по гарнизону Петроградского округа предусматривал повсеместное избрание солдатских комитетов. Также объявлялось, что «во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам» и что «всякого рода оружие… ни в коем случае не выдаваться офицерам даже по их требованиям». Отменялось также старое обращение к офицерам и отдавания чести вне службы. Приказ № 2 от 6 марта был также подписан председателем военной комиссии Временного правительства (что «узаконивало» нормы Приказа № 1). В нем подтверждались все основные положения Приказа № 1, но указывалось, что в части несения военной службы солдаты обязаны подчиняться военным властям.
17 марта 1917 г. Минут разослал командирам корпусов 10-й армии следующее письмо: «Только что произошедший политический переворот, устранивший старую власть и создавший новую в лице Временного правительства, ряд приказов нового правительства по армии, ряд выступлений в печати Совета Рабочих и Солдатских Депутатов – все это не могло не отразиться на армии, ее боеспособности и основе армии, ее дисциплине.
Страна и армия в опасности. Необходимо принять меры, которые на новых основаниях сохранили бы боевую мощь армии и поддержали основу – дисциплину. Для этого необходимо прежде всего приблизить на товарищеских основаниях офицерский состав к солдатам, дабы последние видели в своих офицерах старших товарищей и руководителей, которые разъяснили бы им возникающие у них воспросы в связи с происходящими событиями и внушали им необходимость дисциплины, без которой нет победы над общим врагом.
Для того чтобы организовать солдатскую среду и достичь полного согласия и понимания офицеров и солдат, главнокомандующий приказал образовать совместные комитеты из солдат и офицеров на свободных выборных началах.
Чем скорее армия и тыл покрываются сетью таких объединительных солдатско-офицерских организаций… тем прочнее укрепится боевая мощь армии. ‹…›
Основными положениями деятельности подобных организаций должны быть: 1) признание единой власти в руках Временного правительства до созыва Учредительного собрания; 2) доведение войны до победного конца; 3) сохранение дисциплины и боеспособности армии и 4) тесная внутренняя связь между офицером и солдатом. ‹…›
Командующий армией обращает особое внимание на необходимость полной искренности отношения всех лиц армии в этом новом для нас деле, иначе при отсутствии доверия живая творческая работа для устройства жизни на новых началах погибнет в самом своем зародыше.
Уважающий вас покорный слуга В. Минут»
Цит. по: 1917. Разложение армии / авт. – сост. В. Л. Гончаров. М., 2010. С. 167–168.
