Хордоса.
– Все готово?
– Надеюсь, – Марий ответил. – Ты сам все проверишь, а также подскажешь, что мы могли упустить.
Весь этот день, несмотря на жару, царь придирчиво исследовал готовность помещений, садов, терм, прислуги к знаменательной встрече, и к вечеру только присел на террасе дворца, чтобы полюбоваться твореньем своим. Даже в хамсин-суховей ощущалось живительное дуновение с моря, чего не дождешься в Иерушалайме. Хордос смотрел на порт, на центр города, на свой амфитеатр и храм величественный, цезарю посвященный, сияющий в лучах медленно ныряющего в море светила. А совсем ведь недавно в этом месте мелкодонные только фелюги рисковали пристать к берегам, ибо скалы подводные, мели коварные, тайком поджидали жертвы свои.
Кесария погружается тихо во тьму теплой ночи. Тут и там зажигаются факелы и костры. Огонь на внушительном маяке, казалось, ярче лишь стал из-за наступающей черноты, а крики моряков, скрип весельных уключин, ржанье лошадей становились все реже и тише. Приятная приморская нега ожидала сидящего в кресле царя Иудеи. Как вдруг втрое ярче свет воспылал в голове маяка, наверное, в огонь подбросили горючую черную кровь земли, привезенную из Аравии. Колокол грянул, крики воодушевления раздались по всему побережью. И Хордос увидел важно и медленно входящую во внутреннюю гавань неправдоподобно большую гексеру. Весла гребцы подняли, чуть ли не вертикально вверх, проплывая ворота, а потом, вмиг, в совершенстве обученные, опустили и тут же втащили вовнутрь корабля. Забегали матросы по реям и вантам. Стал спускаться алый кожаный парус, борт соприкоснулся с пирсом, легкое подрагивание судна и громкое приветствие команды пронеслось над волнами:
– Аве цезарь!
И с берега кричали:
– Аве цезарь!
…От гортанного громкого крика моряков из далекого прошлого Хордос проснулся, вскочил со скамьи, отгоняя прочь воспоминания. Нет, не море теперь перед ним, а стены дворца, и не бриз ожидается легкий, а жаркая духота. Пора. И открыл он дверь потайную, проследовал темным узким проходом, который слышал только его лишь шаги вот почти уж полвека. Главнейшие поводы требовали идти подземельем на тайные встречи. Что за важность заставила шаркать по каменным плитам в столь раннее утро?
Событие в Бейт-Лехеме. Ну, какое там вообще возможно событие в маленьком поселении? Но случается так, что самое важное затевается во дворцах, а свершается в шалашах и трущобах. Не так ли и Рим грандиозный возник? Кто стоял когда-либо на Палатинском холме и смотрел сверху на Тибр, сейчас едва различимый внизу из-за новых построек, представит с трудом, что там, в заболоченной прежде местности, волчица нашла Ромула и Рема, вскормила младенцев. Но это Рим, а что Бейт-Лехем?
Бейт-Лехем. Там дома на желтых холмах, крыши плоские, и живет в них меньше тысячи простолюдинов. Скотоводство, посевы, охота – этим они добывают средства на жизнь. Животных в домах содержали, внизу, сами жители обустраивались
