фунтов на Парижской выставке».) В углу помещался блестящий красный кожаный диван, на котором Селия иногда пыталась «отдыхать». Диван был такой скользкий, что она неизменно съезжала на пол. По правую руку от него стояли две этажерки, набитые всякими безделушками. Напротив – еще этажерка, с книгами, и кресло-качалка, отделанное красным бархатом. Однажды Селия, сильно раскачавшись, перевернулась вместе с креслом и получила такой удар по голове, что у нее на затылке вскочила шишка величиной с яйцо. Еще в этой комнате вдоль одной стены выстроился ряд стульев с кожаными сиденьями и, наконец, стоял стул с высокой спинкой, похожий на кожаный трон, на котором восседала бабушка.
Бабушка всегда была чем-нибудь занята. Например, она писала письма. Будучи крайне бережливой, она никогда не тратила целый лист почтовой бумаги на одно письмо – только половину, испещряя ее без остатка своей малоразборчивой клинописью. Еще она вышивала тамбуром шали – чудесные шали в пурпурных, голубых и лиловых тонах, которые обычно предназначались для родственников ее слуг. Знакомые младенцы получали от бабушки вязаный чепчик или какой-нибудь другой пушисто-шерстяной предмет туалета. Еще бабушка занималась плетением. За чаем под всеми блюдцами и чашками можно было видеть собственноручно ею изготовленные салфетки. Кроме того, бабушка вязала и вышивала жилеты для своих знакомых пожилых джентльменов, что было ее самым любимым делом. Хотя бабушке уже исполнился восемьдесят один год, она по сию пору посматривала на мужчин. Некоторые «мужчины» в придачу к жилету получали вязаные шерстяные носки, чтобы ночью не мерзли ноги.
Под руководством бабушки Селия мастерила набор подставок под предметы умывания – вот мама удивится, когда приедет! Для этого брались круглые образцы полотенечной ткани разных размеров и обметывались по срезу. Затем можно было приступать к вышивке. Селия вышивала свой набор в бледно-голубых тонах, и результаты восторгали ее, равно как и бабушку. После ужина бабушка и внучка любили поиграть в бирюльки и в криббидж. Разложив карты на викторианском столе, обе с серьезными лицами повторяли, как заклинание: «Два в кармане, шесть в башмаке, десять в петлице, король в сундуке».
– Знаешь, почему криббидж – такая хорошая игра?
– Почему, бабушка?
– Потому что она учит считать.
Бабушка твердо знала, что все на свете существует, чтобы приносить пользу. Она не допускала и мысли, что некоторые вещи можно делать просто ради удовольствия. Есть, например, нужно, потому что это полезно для здоровья. Питая слабость к маринованным вишням, бабушка ела их чуть ли не каждый день, так как «они хороши для почек». Сыр, который она тоже любила, «переваривает пищу». Выпивать за обедом бокал вина полагалось, потому что «прописал доктор».
– Неужели тебе не нравится вино, бабушка? – с сомнением спрашивала Селия.
– Нет, детка, – делая первый глоток, бабушка корчила кислую гримасу, – но оно укрепляет здоровье. – И с наслаждением приканчивала бокал.
Единственным исключением был кофе. Кофе бабушка выпивала по нескольку
