она повысила на кого – нибудь голос. Она-то и сердиться не умела. Для каждого из нас в ее сердце находилось столько теплоты и ласки, что никто не вправе был обижаться на нее за что-либо. Никто из детей не был обделен ее любовью и нежностью. Наоборот, каждый из нас думал, что именно его мама любит больше всех.
Всем нам, а потом и всем своим внукам она придумывала ласкательно-уменьшительные прозвища: «Сахарный», «Золотяк», «Лисичка», «Медовый» и пр., которых мы стеснялись в детстве, но с теплотой, благодарностью и ностальгией вспоминали о них в зрелые годы.
Отправляя меня на работу, мама знала, что мне придется растянуть свой нехитрый завтрак на целый день, поэтому она и дала мне еще в придачу эту бутылку молока – я для нее оставался ребенком. Взрослым, но ребенком. Ее ребенком. Поэтому она отдала его мне, тем самым проявляя ко мне величайшую материнскую жалость и сострадание – меня ждал тяжелый физический труд.
Пока шли по селу, Венька мне все уши «прожужжал» – всё «воспитывал».
Он был старше меня всего на два месяца, но тем не менее, это обстоятельство, по его мнению, «давало ему право» командовать мню, поэтому при каждом удобном случае он старался подчеркнуть свое «старшинство». Вот и сейчас беспрестанно бубнил:
– Завтра ждать не буду! Каждый день одно и то же! Спишь много, сурок!
Я знал, что сейчас с ним спорить бесполезно. Пусть выговорится. Это ему заменяло утреннюю эмоциональную зарядку. Или, наоборот, разрядку? Кто его знает? Но только после нее у моего друга повышалось настроение, он начинал шутить, петь. А что такое шутка в пути? От нее и дорога становилась короче, и идти легче.
Ребят мы догнали почти на выходе из деревни. Девчата уже запели песню, которую разносил по округе легкий летний ветерок. Около девяти часов утра мы были уже в селе Михайловка.
С самого начала строительства, как я уже говорил, мы разбились на группы-бригады. В нашей, кроме всех прочих ребят, были мои двоюродные братья – Виктор Дёмин и Виктор Статейкин.
Работали мы ударно, за что нас часто премировали: то куском сала, то отрезом материи или пшеницей.
В бригаде с первого дня организовали социалистическое соревнование, которое в ту пору формальным назвать никак было нельзя, потому что оно проходило живо, активно и без всякой заорганизованности. А главное, инициатива исходила именно от нас, а не от руководства стройки.
Если вспомнить, какое это было время – бушующее, зажигательное, то можно представить, как нам хотелось тогда подражать героям труда, инициаторам соревнования, застрельщикам всего нового, передового в стране.
Перед войной особенно большое развитие получило стахановское движение – этот массовый почин новаторов производства. В него включились передовые рабочие, колхозники, инженерно-технические работники. Главной его целью являлось повышение производительности труда на базе освоения новой техники.
Возникло оно как новый этап социалистического соревнования. Большинство
