переживали, что война может скоро окончиться, и тогда мы не сможем ничем проявить себя. Энергия романтики бурлила в нас, лилась через край.
Мы еще не ощущали так остро беды, как ее ощущали наши отцы, матери, старшие братья и сестры. Мы не знали, как это страшно потерять любимого человека. Мы не чуствовали запаха смерти.
Эта война явилась первым таким серьезным испытанием для людей моего поколения, реальную тяжесть которой мы ощутили значительно позже, когда стали приходить тревожные сообщения с фронта.
А первые известия все же вселяли в нас надежду, несмотря на их трагичность…
Даже песни, которые мы пели в то время, были пропитаны особым духом оптимизма, патриотизма и непобедимости: «Если враг нашу радость живую отнять захочет в упорном бою…», « Если завтра война…»
И это «завтра» наступило. Война началась…
И вскоре была написана «Священная война», ставшая всенародным гимном, клятвой на верность Родине, торжественной, поэтической «присягой» военного времени. Она зазвучала как набат, призывая каждого отдать все силы, а если понадобиться, то и жизнь, на разгром врага.
Через два дня после начала войны, 24 июня 1941 года, одновременно в газетах «Известия» и «Красная звезда» были опубликованы стихи поэта В.И.Лебедева-Кумача «Священная война». Сразу же после публикации композитор А.В.Александров написал к ним музыку. 26 июня 1941 года на Белорусском вокзале одна из не выехавших ещё на фронт групп Краснознамённого ансамбля красноармейской песни и пляски СССР впервые исполнила эту песню.
Однако эта песня не сразу стала всенародной. Поначалу она считалась излишне трагичной, так как в ней не пелось о скорой победе, а говорилось о тяжелой и долгой битве, а это как раз и противоречило духу оптимизма. Но когда фашисты захватили Калугу, Ржев, Калинин, эта песня с 15 октября 1941 года, стала ежедневно звучать по всесоюзному радио – каждое утро после боя кремлёвских курантов. Так песня приобрела популярность и на фронтах Великой Отечественной войны, поддерживая высокий боевой дух в войсках, и в тылу, заставляя людей, не зная ни сна, ни отдыха, трудиться в поле, у станка, в секретных КБ.
Перед отправкой на фронт, на станции, у вагонов – теплушек, так называемых, «столыпинских» вагонов – короткий митинг. Говорили кратко, деловито:
– Бей фашистских гадов!
– Задушить Гитлера!
– Прогнать зверя с родной земли!
Глядя на стоящих в строю новобранцев, мы завидовали им.
Через несколько минут они поедут на фронт бить врага, а мы останемся здесь и будем ждать свой черед. Только когда он наступит? А может его и не будет вовсе, и к тому времени война закончится? Нет, все равно убежим на фронт. Не можем же мы в такое ответственное для страны время сидеть дома сложа руки?
– По ваго-о-ооо-нам! – протяжно скомандовал начальник эшелона. И строй рассыпался.
Прозвучал
