механика. Электромеханику мы сами позвоним.
– Хорошо, позвоню, – принял к сведению Лавров. Он тут же набрал номер второго механика.
Тот долго не брал телефон, но когда он взял его, то ухо Лаврова просто вспотело от того, сколько советов он дал круингу, и сколько было выдвинуто предположений о предполагаемом рейсе. Когда Лаврову надоело его слушать, он просто прервал его:
– Семен Иванович, у нас будет время обсудить всё это в аэропорту. А пока мне надо заниматься домашними делами, – и повесил трубку, не дожидаясь ответа с противоположной стороны.
Улетать, значит, завтра. Это, как всегда, было неожиданно. При своей профессии он никогда не забывал, что рано или поздно придётся расставаться с родными и близкими, но чтобы вот так, сразу – это всегда было неожиданностью.
Самое главное, это набраться смелости и все об этом сказать Нине. Она ещё была на работе. Так что времени на подготовку к встрече с ней у Лаврова ещё было.
Он оделся и пошёл на базар. Хорошо, что он был рядом. Даже, если медленно идти, то это занимало не более десяти минут.
На базаре он, по своему усмотрению, набрал на вечер продуктов и вернулся домой. Надо было ждать Ниночку. Но как сказать ей, что надо собираться и завтра уезжать?
Он достал свою дорожную сумку и начал подбирать вещи, которые ему понадобятся на ближайшие полгода. По какой-то не писаной традиции, он только выкладывал необходимые ему вещи на стол. А уж потом, когда Ниночка проверит то, что он собрал, он складывал их в сумку.
Звонок в дверь прервал его сборы. Он подошёл к двери и открыл её. Это была Ниночка.
Наверное, вид у Лаврова был такой, что как только она вошла, она сразу же поняла, что он должен уезжать. Она только и смогла вымолвить:
– Когда? – печально прошептала она.
– Завтра утром надо быть в аэропорту, – это уже от безысходности лепетал Лавров.
Сумка чуть ли не выпала у неё из рук. Лавров еле успел её подхватить. Ниночка смотрела на него со слезами на глазах, не в силах произнести ни одного слова. Сил у неё хватило только лишь на то, чтобы обнять своего непутевого мужа за шею и уткнуться в его плечо. Слёзы сами собой лились у неё из глаз. Она старалась их скрыть, вытираясь о плечо Лаврова, который застыл в преддверии предполагаемых событий.
Но минута слабости прошла, Нина подняла, ещё влажные глаза на Лаврова:
– Ждала же, знала, что это произойдёт, но всё это так неожиданно…, – и она вновь уткнулась в его плечо.
Они так и стояли в коридоре. Он не знал, что сказать и непроизвольно гладил её по спине рукой, выдавливая из себя какую-то ересь:
– Ну, ну. Не надо. Не плачь. Я тебя люблю. Полгода быстро пройдёт. Ты не переживай.
Она вновь оторвалась от плеча своего мужа, и уже более твёрдым голосом спросила:
– И когда у тебя самолёт?
– В семь
