чего там «Вертухай»?
– А там, совсем девочка, моя ровесница, наверное, но уж очень хорошенькая, говорила кассирше, что хотя некий Михаил Маркович немного для неё староват, но в постели, да и ваще, это я её цитирую, мужик что надо, и что надо бы ей «по-серьёзному» с ним шуры-муры закрутить…
– Мало ли на свете Михаил Марковичей…
– Может и не мало, только я уточнила у этой девушки, а не тот ли это Михаил Маркович, который всех популярных артистов нашего Союза катает, как по стране, так и за её пределами.
– Ты что, рехнулась?!!
– Папуля! Я буду молчать, как рыба, но как говаривал бессмертный Бендер: «За это, Шура, я буду требовать от вас множество мелких услуг!» И потом, мне уже надоели и твоя Яга, и эта двадцатипятилетняя Марина. Хотелось бы поболтать с кем-то на равных, да и питание опять-таки…
– Юля! Знай! Ты сошла с ума! – Но сказав эту фразу, Малевич неожиданно понял две вещи: ему приятно было услышать про «шуры-муры» и что очень хорошо, когда такая рыба-акула находится в стане или стае твоих друзей. – И каков же был ответ на твоё уточнение?
– А я ещё изрекла, что знаю, что остановились вы, Михаил Маркович, здесь, в «Ленинграде», но не знаю в каком номере и что вы, Михаил Маркович мне очень нужны по вопросу…
– Хватит! Хватит издеваться над отцом!
– Ладно. Я отстану от тебя, если ты познакомишь нас. Кстати, как зовут-то твою новую пассию?
– Вера Александровна. – Буркнул раздавленный Малевич.
– Ладно-ладно, отдыхай и не думай о плохом, тем более что Вера, так сказать, Александровна, в эту минуту заходит в море и направляется к нам, то есть к вам, Михаил Маркович.
Разрезая, словно торпеда, мелкие волны, Вера Александровна шла к своей цели. Малевич провожал взглядом рыбу-акулу, плывущую вдаль, и думал, что видимо, это был самый удачный день за последние несколько лет его жизни.
– А с кем ты сейчас разговаривал, Мишель?
– Это была Юля, мой самый верный и надёжный друг, надеюсь.
И вдруг, Михаил Маркович Малевич, подтянулся на руках, встал ногами на валун, скинул в воду «вьетнамки» и нырнул в море. Он плыл и был счастлив, бессмысленно размахивая руками и крича «Мурку» так громко, что плывущие рядом шарахались в стороны, давая ему некий коридор. Он догнал Юлю, хлопнул её по попе так, что она чуть не захлебнулась, и вернулся к Вере.
– Верунчик! Я твой навеки! Пошли ко мне и не задавай дурацких вопросов, а то брошу. Перед тобой человек абсолютно свободный и лишённый каких-либо комплексов и недостатков! Вот так! Пошли!
Первым рейсом обессиленный, но счастливый Михаил Маркович улетел в Москву, оставив в Чёрном море все горести и беды. Впереди была сладкая и безоблачная жизнь.
На этом стоило бы остановиться, но автор хотел бы высказать свою точку зрения на всю эту историю. Когда я вижу репродукции «Чёрного» или «Красного» квадратов художника Малевича, у меня возникают ассоциации
