желанную игрушку не дают.
– Ладно, – говорю, желая убить сразу двух зайцев, – твой тогда пусть тоже разденется.
– Хорошо, – радуется.
– Вставай, – говорю её рабу, – раздевайся.
– Ты тоже, – добавляет Антеру. Оба дожидаются подтверждающего кивка от своих хозяек. Меня тошнит от собственной роли. У Олинкиного раба все колени кровоточат, но уж лучше подняться и раздеться, чем продолжать стоять на этих шипах.
– Давай я его полечу, чтоб тебе меньше забот было, – предлагаю, идя за медиком.
– Да ладно, ну его, – тянет, жадно следя за тем, как Антер раздевается.
Достаю походного медика, парень отшатывается, но перечить боится. Надеюсь, хуже не сделаю… Вручаю ему, пусть сам залечивает, так как похотливые ручки уже тянутся к чёрной надписи, и нужно спасать моё драгоценное имущество.
Олинка приседает, упираясь на колено, с вожделением рассматривает чёрные буквы. Сведу гадость поскорее! Сегодня же перепроверю, делают ли это где-нибудь ещё на чёртовом Тарине.
Ощупывает пальцами, прикасается языком. Антера ощутимо передёргивает. Олинка вскакивает:
– Он посмел выразить неприязнь!
Выхватывает кнут.
– Это мой раб! – осаждаю холодно. – Если бы он не выказывал неприязнь к кому-либо, кроме меня, получил бы уже от меня.
– На, – протягивает кнут. – Накажи сама.
– Не хочу, – отказываюсь. – Он правильно сделал. Это МОЙ раб! – подбавляю истеричных ноток. Олинка предпочитает не настаивать.
– Давай на колени, – командует. Антер стоит. Олинка начинает психовать.
– На колени перед госпожой!
– Я его хозяйка, – напоминаю.
– Так прикажи ему!
– Это мой раб!
– Ну ты же обещала! – такая непосредственная обида. – Скажу папе, что зря тебе подарили!
А вот этого не нужно, портить отношения с Корнелем я не собираюсь.
– Да что мне, жалко, что ли, – иду на попятную. Антер смотрит как на предателя, впрочем, быстро берёт себя в руки, становясь непроницаемым.
– Давай, раб, исполняй пожелания моей гостьи.
Ох зря я дура, дура! Олинка тут же заводится.
– Быстро на колени, скотина!
Антер исполняет, ему тут же суют под нос коленку:
– Показывай, какие удовольствия доставлять умеешь!
– Он мне доставляет, – вклиниваюсь, – а тебе пусть твои доставляют!
– Ну что тебе, жалко?
– Жалко! – начинаю разыгрывать истерику. Антер поднимается. – Это мой раб, мой первый раб! У тебя их вон сколько, зачем тебе мой? – ору, плачу, жалуюсь. Её глаза оборачиваются к своему, уже отложившему походного медика.
– Давай поменяемся, а? – предлагает тоскливо. – Хоть на денёк?
– Нет! – упрямо мотаю головой.
– Ну ты же сама сказала, чтобы он исполнял мои пожелания… Посмотри, он посмел подняться! Сам!
– Знает,
