дам! – упираюсь. – Он мой!
– Ну нажми сама!
– Не хочу!
Антер затих, не отпускает. Едва ощутимо трясётся. По спине льётся кровь.
– Идём, – говорит Олинка, хватая ошейник.
– Одень его! – напоминаю.
– Обойдётся, – злобно отвечает. – Он меня плохо развлекал.
– Госпожа, – взмолившись, восклицает раб. – Я же исполнял все ваши пожелания…
– Кто тебе давал право говорить? – рука тычет в первую попавшуюся кнопку на пульте, мужчина падает, изгибается, пытается молчать, Олинка остервенело тыкает в остальные кнопки, добавляет сверху кнутом и успокаивается, только услышав вопль.
– Вот так, – сообщает удовлетворённо. – Знаешь, что один мне придумал? Сразу же кричать, хотел чтобы не нажимала больше. Теперь все знают, нужно терпеть до последнего, и орать, только если невмоготу. Симулянтов такое ждёт… – мечтательно улыбается. Иди уже отсюда, психопатка грёбаная, видеть тебя не могу! Неужели таких полпланеты?? Взорвать тут всё к чёртовой бабушке! Ненавижу!
– Ещё перечить будешь? – спрашивает. Раб тяжело дышит, глаза мутные, но на ноги встаёт, качает головой, хрипит, что никогда не посмеет, пусть прекрасная госпожа пощадит неразумного.
– Пришлёшь мне одежду, ладно, лень нести? – спрашивает напоследок.
– Так пусть он сам несёт, – предлагаю. Хоть чем-то будет прикрыться да кровь промокнуть. Олинка пожимает плечами, но кивает разрешающе. Исполосованный бедняга собирает одежду и на дрожащих ногах ковыляет за ней.
– Как мне повезло… – выдыхает в мои колени Антер. Провожу рукой по волосам.
– Пусти, медика возьму.
Разжимает руки, но так и не поднимается. Снова назад отбросило, вот чёрт. Залечиваю рану, протираю тёплым мокрым полотенцем.
– Иди, – говорю, – искупайся…
Парня бьёт мелкая дрожь. Опускаюсь к нему, обнимаю, кладу голову к себе на плечо.
– Ну всё хорошо, милый, всё хорошо, я постараюсь больше не допустить, надеюсь, ей надоест и… твою ж, не хочу так говорить, бедный тот, на кого она переключит внимание. Но ты мой…
Чёрт, не то, он не собственность, не нужно ему этого внушать!
– Не продавай меня… пожалуйста…
– Никогда, обещаю.
– Я буду слушаться беспрекословно, слова против не скажу, никогда не посмею снова тебя…
– Прекрати, – шепчу. – Прекрати…
Так и не обнял меня в ответ. Ох, видимо, вернулось всё отвращение. Отпускаю. Встаю, спешу быстренько собрать шипы и бросить в утилизатор.
Минут через двадцать Олинка возвращается.
– Я у тебя забыла свои камешки, – заявляет.
– Извини, я уборщика запустила, и он их утилизировал.
Лицо искривляется.
– Прости, не подумала. Я тебе новые куплю.
– Не надо, я и сама куплю. Лучше дай еще раз на Антера посмотреть.
– Не
