публика и те, кто причислял себя к таковой, заметались между Ёсиварой и Гинзой с её новыми псевдо-элитными хостес-клубами. Обыватели попроще погружались в бюджетные заведения Кабукичо, напичканные гастарбайтерами из юго-восточной Азии. Оставшихся радушно принимал демократичный Роппонги, который в конце концов и стал визитной карточкой ночной жизни столицы. Икэбукуро осиротел и загрустил, но, к счастью, совсем не надолго. Руку помощи, хотя и не вполне осознанно, протянули те, от кого ожидать такого не приходилось и вовсе. Расположенная на территории университета католическая церковь из сугубо гуманитарных соображений открыла двери для проведения костюмированных свадеб – чего-то среднего между цирком бродячих артистов и конкурсом пианистов имени Самурагочи. Эффект весьма озадачил организаторов. Доведенное до крайней степени гротеска действо настолько увлекло токийцев, что вокруг университетского городка, как грибы после дождя, стали появляться свадебные агентства, предлагающие за весьма значительную плату церемонии бракосочетания на западный манер. Свадьбы поставили на поток. С тех самых пор фрак и белое платье стали неотъемлемыми атрибутами всякого подобного празднества, а участие священника европейской наружности подчеркивало его легитимность. Новая ячейка общества получала боевое крещение под звон колоколов и под дождем из лепестков роз, согласно специально созданному праздничному тарифу. С платьями, фраками и специальными тарифами проблем не возникало. Сложности были со священниками.
Согласно всеведающей иммиграционной службе, в Японии проживают почти два с половиной миллиона иностранцев. Большая часть – это китайцы и корейцы. Их подпирают свыше полумиллиона юго-восточных азиатов и почти 200 тысяч бразильцев, среди которых абсолютный перевес метисов. Вся эта братия к работе на свадьбах в качестве священников годится разве что в рыбацких поселках, где даже по самому торжественному случаю принято появляться в спортивном костюме, резиновых сапогах и с банным полотенцем на шее, а заблудившийся по ошибке навигатора житель соседней префектуры, обратившись за помощью на неслыханном доселе диалекте, считается чистокровным иностранцем. Работа в транснациональных компаниях значительной части европеоидов автоматически исключала их из искомого круга. Кто же оставался? Американский военный контингент, дипломатические работники и студенты. Первые две категории исторически не отличаются энтузиазмом по отношению к новшествам, так или иначе направленным на увеличение популяции населения. В результате путем исключения почетная миссия досталась самой неподходящей для этого прослойке – студентам. Ну и ничего, что студент не совсем священник, то есть просто не священник. Ничего, что он не всегда христианин. Даже ничего, что он не всегда белый – ну, да хотелось бы, конечно. Но как, вы разве не знаете, что новым папой римским может стать африканец? Да? Тогда другое дело! Таким образом, самым приличным агентством стало считаться то, в котором за священника выдавали субъекта
